Она уже не видела, куда бежит, и наткнувшись на стену, повалилась на пол, разбивая колени. Перед глазами стояла мутная пленка, желудок сводило спазмом, руки тряслись и вообще все тело била дрожь: Фредерика не знала, куда бежать и есть ли смысл кричать о помощи. Она не знала, где находится и как выбраться из этого кошмарного места.
Слезы страха и отчаяния лились из ее глаз, и она никак не могла остановить свои рыдания. Горло надрывалось от всхлипов. Пошатываясь и не видя ничего перед собой, Фрида все же поднялась на ноги и поплелась дальше. Она еще раз остановилась у противоположной стены, опершись о нее. Вытерев слезы краем блузы, Фредерика огляделась по сторонам и решила двигаться дальше как можно быстрее. Пути назад все равно не было.
Некоторые из помещений напоминали разрушенные бутики магазинов одежды, и Фрида нашла себе какие-то жуткие ботинки по размеру. Из-за них шаги становились громче и тяжелее, но без обуви пробираться по разрушенному зданию оказалось вообще невыносимо. Фрида прошла еще несколько заколоченных дверей, и коридор повернул налево. Здесь располагалась лестница. Окрыленная надеждой на выход, девушка побежала вниз. Здесь, на первом этаже располагалась сеть коридоров, подобная лабиринту этажом выше. Помещения оказались пустыми, да и Фредерика уже не заглядывала в них, а только бежала вперед.
Когда она в последний раз повернула направо, перед ней оказалось просторное помещение, напоминавшее холл какого-то отеля. Фрида замерла на месте, оглядываясь по сторонам, и тут же встретилась взглядом с девушкой. Темные взъерошенные волосы обрамляли лицо, потемневшее от пыли и сажи, и испуганные глаза с таким же страхом, что бушевал и в самой Фредерике, смотрели на нее с надеждой.
В эту секунду Фрида поняла, что эта девушка в точно таком же положении, как и она сама. Фредерика поняла, что больше не может стоять на ногах. Она упала на колени и разрыдалась.
***
Элизабет чувствовала, как похолодело все у нее внутри, и ее желудок сжался в маленький пустой комочек от голода и страха. Секунда до того, как светловолосая девушка показалась из коридора, казалась вечностью. Слишком долгой для секунды неизвестности.
Элизабет оставалась в оцепенении и тогда, когда Фредерика упала на колени перед ней, закрывая ладонями лицо, что-то шепча и всхлипывая. Эта девушка была похожа на сумасшедшую, в ее глазах горело отчаяние, ее руки были разодраны и покрыты грязью и пылью, но это даже не удивило Лиз. Она снова видела перед собой живого человека, целого и невредимого, и на секунду почувствовала абсурдную, но искреннюю радость.
Элизабет перевела взгляд на Августа, который прерывисто хрипел открытым ртом, но все еще не раскрывал глаз: должно быть, спал. Покрасневшая кожа пылала жаром, это нельзя было не заметить. Лиз протянула дрожащую руку, поправила компресс из материи так, чтобы он не упал и подошла к плачущей девушке. Лиз опустилась на корточки рядом с Фредерикой, и та отняла руки от лица.
– Что… что здесь происходит? – едва ли смогла выдавить из себя блондинка.
– Я не знаю. Я ничего не знаю, но это так ужасно.
– Кажется, я схожу с ума.
– И я тоже. Не представляю, что это за место.
– Я… я думала, что умерла, – Фредерика почувствовала, как все сжалось у нее внутри. – Я уже думала, что никогда не проснусь, но…
Элизабет кивнула.
– Мы тоже думали.
– Никогда прежде мне не хотелось умереть так сильно.
Молчание прервал сдавленный хрип Августа. Элизабет вздрогнула и обернулась. Фредерика, до сих пор не заметившая его, и до сих пор смутно осознававшая происходящее, не могла сдержать своего ужаса.
– Что… что случилось?
– Моему другу нужна помощь. Бешеная… птица, огромная птица, стервятник, напала на нас на улице.
– О боже… это возможно?
– Здесь все сходит с ума.
Глаза Лиз были полны отчаяния.
– Я постараюсь помочь, – отозвалась Фредерика, – я училась на врача, пыталась, по крайней мере, и... где-то мне попадалась уборная. Там должна быть аптечка.
Элизабет не успокоили слова блондинки, но та быстро скрылась в коридоре, и теперь она настороженно вслушивалась в тишину, которая теперь не прерывалась ни единым звуком. Это опустошало. Лиз чувствовала слабую, но нарастающую панику, и единственная мысль не переставая крутилась у нее в голове.