Не выходило.
– Он в порядке? – раздался голос Фредерики из другого конца комнаты.
– Жить будет, – хмыкнула Лиз и отвернулась: Август перестал ощущать ее горячее дыхание на своем лице.
– У нас гости? – спросил парень, пытаясь подняться на локтях, но это лишь причинило ему дикую боль.
– Алфи ушел искать аптечку, когда мы только пришли сюда. Его уже давно нет. – Элизабет била дрожь. – Это Фредерика, она такая же, как мы.
– В смысле… мертвая?
Фрида хмыкнула в противоположном конце помещения.
– В том смысле, что она тоже не знает, что здесь происходит.
Ночь наступила быстро. Август едва ли различал контуры людских фигур, и в сознании бушевал вакуум, поэтому он больше не мог связать и пары слов. Хотя и не пытался. Ему было грустно и чертовски страшно.
Элизабет вышла из холла в коридор на несколько минут, и лежа здесь, в тишине, темноте и слабости, он чувствовал, как долго тянулось это время.
– Я не рискнула идти далеко, но в каком-то чулане нашла два засохших шоколадных батончика и свечку, – сказала Лиз и спустя пару секунд испуганно добавила: – так быстро стемнело...
– Что-то мне подсказывает, это не сулит ничего хорошего, – выдохнула Фрида.
– Как во второсортном ужастике.
– Август? – Элизабет снова склонилась над парнем, – ты еще здесь?
Парень ответил не разлепляя век:
– Смотря что ты понимаешь под словами «ты здесь». Я нахожусь в данной точке пространства, следовательно, нахожусь «здесь» но это справедливо только для системы отсчета относительно меня. Ты же находишься в иной системе отсчета и для тебя «здесь» может являться совершенно иным понятием. Я не вижу больше никаких доказательств того, где именно я могу находиться. Ибо, черт возьми, это «здесь» может быть где угодно. А ты находишься в иной системе отсчета, следовательно, я могу быть лишь иллюзией и находиться где-то в прострации.
– О, боже мой, что ты несешь? У тебя горячка?
– Говорю же, депрессия.
Фрида прыснула. На лице Элизабет не промелькнуло и тени улыбки. Скорее смятение. И немного смущения.
– Я не знаю, о чем можно говорить, когда в следующую секунду может произойти что угодно.
– Алфи до сих пор не вернулся, – после долгой паузы прошептала Лиз.
Смех окончательно покинул уставший разум Августа. Он думал лишь о том, что они и правда могли находиться где угодно.
***
Алфи не мог двинуться с места. Инстинкт позволил ему сохранять зрительный контакт с существом не более секунды, после – Алфи крепко зажмурился, и когда он вновь открыл глаза, монстр растворился в темноте.
Мужчина боялся сделать шаг. Его сердце, будто сумасшедшее, колотилось в груди, и все тело парализовал страх. Сумерки слишком быстро опустились на Город Памяти, и теперь Алфи, будто слепой котенок, метался меж четырех стен и бесконечных коридоров.
Он не знал, что еще за существа могли скрываться дальше, но пробирался вперед, ведомый первобытным инстинктом выживания, не позволявшим оглядываться и делать неосторожные шаги. Но и останавливаться тоже. Алфи не мог собрать свои мысли и страхи в кучу, взять себя в руки, но точно знал: стоит ему остановиться – пиши пропало. Мертвый в мире мертвых – он не мог позволить себе роскошь мучительной гибели во второй раз.
Где-то впереди лилась вода. Алфи слышал, как издалека доносится скрежет ржавого крана, кто-то упорно крутил ручку, хотя напор, относительно слабый, и не менялся. Мужчина стал перебирать ногами чаще, пока не наткнулся пальцами на дверь и не заглянул внутрь помещения. Небольшую уборную освещала керосиновая лампа.
Источник света дернулся, заметив Алфи. Из темноты появилась рука, подняла лампу, и она осветила испуганное женское лицо. На ее щеках блестели капли.
– С вами все в порядке? – выдавил Алфи, подавшись вперед, но женщина отпрянула, будто испуганное животное и вжалась в стену. Ее рука, держащая лампу, сильно дрожала.
– Кто вы? – Алфи немного успокоился, глядя на женщину, высокую, с длинными тонкими пальцами, и всем своим видом напоминавшую испуганную лань.