Джейк кивнул. Он вспомнил слова Софии о том, как машина становится умнее своего Создателя и почувствовал себя раздавленным. Кокон создавал такие хитросплетения, какие невозможно было понять человеку.
– Где теперь находится Илайна?
София покачала головой.
– Я не знаю. Раньше я думала, что она сбежала на запретные земли, но теперь… я не знаю, что думать. Она может быть где угодно.
Джейк кивнул, соглашаясь с ней.
Все, кому Кокон давал второй шанс, имели свое предназначение и играли свою роль в Системе. Человек в черном думал о том, какая же роль была уготовлена для Софии. Она и правда была отличным антидотом Илайне. Женщина с длинными темными волосами и достаточно мрачным видом, но совершенно чистыми помыслами. Она много улыбалась, была добра и отзывчива и вызывала благорасположенность. Даже от него, каким бы скептиком он ни был.
Но что же все это могло значить. Какую игру задумал Кокон?
Ева выбралась из землянки и замерла перед ними. Хрупкая маленькая ссутулившаяся фигурка, фарфоровая статуэтка, того и гляди, разобьется, она посмотрела на Джейка широко раскрытыми глазами, в которых за секунду промелькнула боль, и тут же упала без сознания.
Джейкоб бросился к девушке, приподнимая на руках хрупкое белое тельце, которое пылало жаром. Он хлопал девушку по щекам, но та не приходила в себя.
Джейк поднял Еву на руках и отнес обратно в землянку. София оторвала клочок материи от своей блузки и сходила к ручью. Вернувшись, женщина приложила компресс ко лбу девушки. Та больше не приходила в себя. В полном забытьи она иногда бормотала какие-то слова на незнакомом Джейку языке, и теперь ему было действительно страшно.
Он не мог потерять Еву.
Все, что он имел когда-либо, навсегда осталось в прошлом. Он отказался от своей жизни ради этого эксперимента, и теперь Кокон стал его жизнью. И Ева. Ева заполонила все его мысли, и в маленькой землянке было слишком душно и тесно.
Джейк выбежал наружу, хватаясь за голову, которую разрывала дикая боль. Все произошло так быстро, неимоверно быстро промелькнули иэти огромные глаза, полные ужаса и Ева больше не приходила в себя на его руках. Джейкоб просто не мог поверить.
Он снова опустился на поваленное дерево и замер. Он не мог дышать. Ком застрял в горле, не позволяя делать вдох. И Джейк сидел здесь, сдерживая детские отчаянные рыдания и хрипя.
Но когда он открыл глаза, что-то коснулось его ноги, но тут же побежало прочь. Из-под сваленного дерева выползали скорпионы. Их было неимоверно много, и все шли стройным рядком в одну сторону.
«Это знак», – подумал Джейк и последовал за ними.
Кокон умеет понимать и сострадать. Да, он жесток, но у него есть душа.
Голос Софии возник в его голове, когда Джейкоб вышел из леса, и скорпионы перед ним замерли.
***
– Вы… совсем ничего не помните? – спросила Элизабет, поворачиваясь к Альфреду и Фредерике. Блондинка поморщилась и потупила взгляд. Ответил мужчина.
– Я помню, как отпустил твою руку.
Лиз кивнула.
– Ты сказал «Акрофобия всегда была худшим страхом Бри, она попала в его западню и я вместе с ней». Я так и не поняла, что это значит.
– Бриана была моей женой. Там, на третьем уровне я все вспомнил. Она взяла на руки нашу новорожденную дочь и выбросилась из окна.
Глаза Элизабет округлились и она не смогла больше ничего сказать.
– Посттравматическая амнезия стерла все воспоминания об этом. И они вернулись ко мне только в Коконе.
– Третий уровень, – подала голос Фрида, – его целью было распотрошить память и надавить на чувство вины. Я не выдержала, сдалась. Кокон… как бы это сказать… впитал меня, что ли. Я была частью его. Частью всего вокруг и это было прекрасное чувство. Понимаешь, Лиз, я всегда боялась смерти, и этот страх встретил меня на первом уровне, но когда я сдалась на третьем… Кокон изменил меня изнутри. Там было так спокойно…
– Да, – отрешенно сказал Алфи. – Когда я отпустил твою руку, мне стало очень тепло. Я не чувствовал твою руку, я больше ничего не чувствовал. Но знал, что мне тепло. И было совсем не страшно.