Ева закричала и попятилась: Джейкоб, Элизабет, Август, София, Фредерика и Альфред были без сознания. Превозмогая страх и отвращение, девушка бросилась к матери, пытаясь ее растормошить, но тщетно: Лиз не приходила в себя и оставалась в полном забытьи.
Бесчувствие опустошило их, выбросило за границы осознанности, и теперь Ева осталась совершенно одна.
Девушка сделала несколько шагов, чувствуя, как под ногами ломаются маленькие бесформенные скелеты и бесхребетные черви превращаются в аморфную кашицу. Ева старалась не думать об этом, но желудок снова скручивало спазмами, рвотный рефлекс срабатывал на каждом шагу, но она старалась держать себя в руках.
***
Каждый из них очнулся в своем коконе. В личном кошмаре, сотканном из абсурда, страха и чувства вины, что и было его основой. Рука Евы снова и снова выскальзывала из руки Элизабет, и ее дочь умирала у нее на глазах.
Август снова и снова сражался с обезумевшим зверем один на один, и это зверь снова и снова убивал Лиз.
Альфред падал и терял память, но потом она возвращалась в самых изощренных формах: то Смерть приходила за Бри, то Бри следовала за Смертью, то обе они улыбались Альфреду и приглашали идти с ними.
Фредерика снова и снова просыпалась в своей детской комнате, когда ее мать с сумасшедшими глазами неслась к ней с ножом и окровавленными руками.
София видела момент своего рождения и слышала голос Илайны в своей голове: он сыпал проклятьями и обещал добраться до женщины, ведь она не сможет прятаться вечно.
Человек в черном не видел ничего.
Он падал в какую-то чудовищно глубокую яму, падал и падал, и везде ему мерещилось искаженное болью лицо Евы.
Ты сломал систему, и теперь система сломает тебя.
Внезапно вращающийся мир замедлился перед глазами Джейка и вовсе остановился. Мужчина стоял у кромки воды, и стоило ему заглянуть в свое отражение, как увидел там старика.
Лишь эта глупая девчонка сможет вернуть Кокон в равновесие.
Старик усмехнулся и протянул вперед руку с оттопыренным указательным пальцем. Джейк проследил за жестом и чуть поодаль от него на песке увидел свой старый блокнот. Мужчина поднял его и пролистал до последних рисунков.
Надо же, он совсем не помнил, откуда появился этот образ, но сомнений не было: Ева и была той девочкой с его картинок. Неужели она родилась в подсознании Джейкоба? Или же Ева существовала и раньше, просто ворвалась в его мир таким вот абсурдным способом?
Джейк знал, что его единственной целью было создать свой собственный мир, но эксперимент провалился. Джейкоб не имел права называть Кокон своим, потому что это место никак не принадлежало мужчине, скорее Джейкоб принадлежал Кокону. Этот мир существовал всегда, как и мириады других, просто Джейк совершенно случайно его обнаружил.
Он пролистал блокнот до самого конца, но от последнего рисунка мужчина замер не в силах совладать с паникой. Это был волк.
***
Ева должна была двигаться дальше. Луч фонаря все так же дрожал перед ней, девушка старалась не смотреть под ноги и бежала так быстро, как только могла.
Но куда она бежала? Что она так хотела найти, увидеть?
Что могло стать их спасением?
У Евы сбилось дыхание и кололо в боку. Холодный ветер бушевал в волосах.
«Тотем», – проскользнула мысль в голове, и Ева замерла. Как же она могла забыть про него, про своего единственного лучшего друга?
– Тотем! – крикнула Ева, водя лучом фонаря по кругу. – Тотем, ко мне!
Ничто не прерывало ночную тишину. Ева здесь была одна.
Девушка подняла луч фонаря, посветив повыше. Там начинался склон и шли горы. Ева подошла еще ближе, заприметив на пике небольшой горы что-то белое.
– Тотем! – закричала девушка и бросилась вперед. Животное сидело на скале, следя за Евой совершенно спокойно. – Тотем!...
Но это был не Тотем. Когда Ева подобралась достаточно близко, глаза белой волчицы сверкнули в темноте, и она запрокинула голову назад, взвыв.
«Волки воют на луну», – подумала Ева и запрокинула голову назад, глядя в небо. Оно расступилось, раздвинуло облака, и из-за них пролился белоснежный свет. Полнолуние.
Внутри у Евы пробежал холодок, но следом разгорелось пламя, и внезапно боль ушла. Былое спокойствие и умиротворение поглотило Еву с головой, она стояла так долго, с открытым ртом наблюдая за загоравшимися на небе звездами и вслушиваясь в аккомпанемент из волчьего пения. Это было зрелище невероятной красоты.