И собаку, и песочницу, и маленького братика или сестренку. А больше всего — отца, нетерпеливо спешащего домой к сыну после рабочего дня… Что ж, теперь всего этого у нее не будет. Поэтому надо принять реальность такой, какова она есть, и сделать то, что можно сделать.
Линда достала бумажную салфетку и высморкалась.
— Джеральд, ты, по крайней мере, дашь мне рекомендацию, чтобы я могла найти нормальную работу?
Ей все-таки удалось вывести его из равновесия. Его рука на спинке скамейки вздрогнула, и он выругался.
— Это все, чего ты хочешь? Работу?
— Конечно, я же не прошу о пособии. — Линда не могла поднять на него глаза. — Я несу полную ответственность за случившееся.
— Я не деньги имею в виду, — сказал он спокойно, и ее брови удивленно поползли вверх.
— Тогда что? Что ты мне предлагаешь?
Джеральд наклонился вперед и посмотрел ей прямо в глаза:
— Что обычно люди делают, когда ждут ребенка? Они женятся.
Когда дурнота отступила, Линда откинулась на спинку скамейки, обмахивая себя газетой, которую вручил ей Джеральд.
— Ты что, спятил? Ты же не хочешь жениться.
Она ждала, что он кивнет, соглашаясь, но в ответ услышала:
— Хочу, не хочу… То, что случилось, все меняет.
— Ничего подобного! Жениться только из-за ребенка ужасно, Джерри.
— В самом деле?
— Да. Ты так же хочешь на мне жениться, как я выйти за тебя замуж.
— Тем не менее ты должна быть практичной, Линда. Ты же знаешь, что не сможешь справиться одна.
— Нет, смогу. Если ты дашь мне рекомендацию…
— Ты могла бы пойти к нашим конкурентам в любой день без всякой рекомендации, — оборвал он ее резко. — Они бы с радостью ухватились за тебя, чтобы разведать что-нибудь о нашей компании.
— А вот так я не могла бы поступить, Джерри.
— Ну, тогда тебе нужно научиться быть беспощадной, потому что, если ты не продашь секреты фирмы, тебе не на что будет содержать себя и ребенка. Ты хороший работник, Линда, но работа такого уровня, как та, что ты делала у нас, нужна не в каждой фирме. А если она и найдется, то потребует полной отдачи сил. И как ты, воспитывая ребенка, сможешь уделять этой работе по шестнадцать часов в день?
Она не подумала об этом.
— Тогда я устроюсь на работу, с которой смогу справляться.
— А там ты не будешь получать достаточно. Неужели ты не понимаешь, что тебе придется согласиться на мою помощь?
Линда грустно затеребила браслет ручных часов.
— Я могла бы снова работать у тебя. Мы могли бы договориться о моем графике…
— Ты сегодня не очень соображаешь, да? — спросил он ласково. — Ты можешь себе представить последствия? Вопросы…
У девушки задрожали губы.
— Ты знаешь, сколько средств требует ребенок, Линда? Я не имею в виду воспитание, образование… Я говорю только о медицинских расходах до полутора лет. Розово-голубые детские стоят не дешево…
— Не смейся надо мной, Джеральд! Я имею право на мечты! — Ее голос звучал глухо. Она убрала свои руки и сжала пальцы в кулак, стараясь не разреветься.
— Конечно, имеешь, — сказал он нежно. — Ты имеешь полное право желать для ребенка самого лучшего. — Он коснулся рукой выбившегося из пучка локона. Его пальцы слегка дрожали. — Я хочу того же, понимаешь?
Она с трудом сглотнула и снова попыталась высморкаться. На салфетке уже не было сухого места. Джеральд вынул из кармана платок и подал Линде. Он был мягким, белоснежным, с давно знакомым запахом французского одеколона.
— В наше время нет ничего особенного, если у ребенка только один родитель, — упрямилась Линда.
— Может, и нет, — согласился Джеральд. — Но как ты скажешь ему однажды, что сама так решила, хотя ребенок мог иметь отца?
— Это нечестно, Джерри.
Но он продолжал свое:
— Малыш сможет иметь розово-голубую детскую и все, что ему нужно.
Предложение было так заманчиво! Ей хотелось согласиться! Действительно, справедливо ли по отношению к ребенку отвергать его отца? Конечно, ее привлекала не столько идея розово-голубой детской, сколько все остальное, что имел в виду Джеральд: частные школы, уроки музыки и танцев — все, что она никогда не смогла бы дать ребенку, как бы ни старалась.