Выбрать главу

Линда стала готовиться ко сну, убеждая себя, что должна радоваться: Джеральд оказался таким джентльменом, позаботился о комфорте и отнесся с пониманием к ее измученному состоянию. Но на самом деле она не была рада, чувствовала себя отвергнутой и одинокой. Более одинокой, чем когда-либо.

Глава седьмая

Сьюзен, должно быть, заварила очень крепкий кофе, подумала Линда. Запах не только добрался до ее квартиры, он пропитал даже подушку. Она вдохнула поглубже и повернулась так, чтобы аромат лучше доходил до нее. Немного погодя она встанет и тоже сварит себе кофе…

— Вставай, соня.

Звук мужского голоса в спальне заставил ее полностью проснуться и вспомнить, что она вовсе не у себя дома и этот запах доносится не из квартиры соседки. Линда открыла глаза и увидела перед собой что-то ярко-желтое, но что — не могла как следует рассмотреть, потому что предмет находился всего в сантиметре от ее носа. Однако похож был на чашку. А за чашкой виднелся свитер цвета свежей травы. На краю кровати сидел Джеральд.

— Так, теперь я знаю, что автоматическая кофеварка, включенная рядом с твоей кроватью, сработает лучше любого будильника. Я думал уже, что ты никогда не проснешься.

— Ты же посоветовал мне выспаться. — Линда потянулась и приподнялась с подушки.

— Но я же не сказал, чтобы ты проспала целый день. Не так далеко и полдень. Нет, не вставай, сначала съешь тост. — Он протянул руку к тарелке, стоящей на тумбочке рядом с кроватью, и положил маленький кусочек тоста супруге в рот.

— И кто дал тебе такие указания? — спросила Линда, прожевывая последние крошки. — Сьюзен?

Джеральд покачал головой.

— У меня есть знакомый врач-акушер. И если ты еще не выбрала себе врача…

— Еще нет.

— Тогда я хотел бы, чтобы ты повидалась с Кэтрин.

Женщина? Неудивительно, подумала Линда. У него множество друзей среди женщин, и большинство из них блестящие специалисты — каждая в своей области.

— Она хороший врач?

— Ну, я сам не могу судить, как ты понимаешь, но отзывы, которые я слышал, очень впечатляющие. — Он сделал большой глоток кофе.

Линда с тоской взглянула на свою чашку:

— Это не мой кофе ты пьешь?

— Съешь тост, и я налью тебе свежий и горячий, каким был этот, когда я принес его сюда.

Линда повиновалась. Пока Джеральд ходил за кофе, она взбила подушку и пригладила волосы. Она, конечно, не могла себя видеть, но не сомневалась в том, что сейчас ее прическа смотрится как шерстяной клубок, с которым хорошо поиграли котята, таская его по всему дому.

Это не имеет значения, сказала себе Линда. Он видел ее и в худшем виде, например когда она крепко спала, зарывшись лицом в подушку, и, возможно, даже храпела. И что бы она ни сделала теперь, это впечатление уже не поправить. Впрочем, какое все это имеет значение? Прошлой ночью он достаточно ясно дал понять, что, если и испытывал к ней влечение, оно было кратковременным.

Джеральд вернулся с новой чашкой, на этот раз ярко-синей. Линда осторожно села и потянулась к ней. Джеральд присел на соседнюю кровать.

— Нормально себя чувствуешь?

— Конечно, для марафона не гожусь, но чувствую себя даже лучше обычного. Чего, наверное, нельзя сказать о моем внешнем виде.

Его взгляд остановился на ее лице. Что он так внимательно рассматривает? Считает веснушки, что ли?

— Да, ты чувствуешь себя получше, — вынес он свой вердикт и подоткнул ее одеяло.

Линда и не подозревала до этого, что оно соскользнуло. Какая разница, однако? На ней была ее обычная старенькая фланелевая рубашка, а не какое-нибудь модное прозрачное белье. И все же ей было немного неловко, что она сейчас сидит перед ним в таком неприглядном виде.

— Мне лучше встать, — проговорила она быстро. — А то я так целый день продержу тебя возле постели.

— Не торопись. Кэтрин сказала, что надо оставаться в постели около получаса после того, как проснешься. — Он поднялся. — Я спущусь вниз за газетой.

Дверь за ним мягко закрылась, а Линда продолжала лежать, злясь на себя. Теперь ей предстояло полчаса быть в постели и корить себя за то, что практически выпроводила Джеральда из комнаты. А он, конечно, ушел — от такой скучной дурочки, да еще доставляющей одни хлопоты, любой убежал бы. А впереди еще несколько дней…