Усиками шевелит горох,
Он всё тот же, как бывало в детстве.
Вот наш ленинградский огород,
А Нева и сфинксы — по соседству.
Отпускник, весёлый лейтенант,
Выйдя на трамвайную площадку,
Улыбнётся и помашет нам —
Мы в саду работаем так жадно.
Если же он спрыгнет на ходу,
Не дождавшись близкой остановки.
Я ему на грядке той найду
Самую хорошую морковку.
Он морковку с хрустом погрызёт
И расскажет после, там, на фронте:
— Ленинградки наши огород
Посадили у Невы, напротив!
Осень
Дочери
На цыпочки кленовый лист
Привстал и кружится,
И звёзды хрупкие зажглись
На белой лужице.
От пушек, стонущих порой,
Наш дом качается,
Но как всегда твоей игрой
Мой день кончается.
Из окон тихо пролилась
Соната Лунная…
И Левитан прочёл приказ
Войскам Федюнинским.
На балконе
Я помню отлично — на этом балконе
Старушка сидела в качалке плетёной.
Сверкали на солнце весёлые спицы.
Внучатам вязала она рукавицы.
И вился по стенке горошек капризный,
А кот ярко-рыжий гулял по карнизам,
Как франт, шевелил золотыми усами,
Любуясь летающими голубями.
Но фронт приближался. Ощерившись грозно,
Фасад приютил пулемётные гнёзда,
И плотно закрыты балконные двери,
А в смерть той старушки не хочется верить.
Фантазия, верно, простится поэту:
Мне кажется, там она, в комнатке этой,
За тусклым оконцем с фанерной заплатой,
И что-нибудь тёплое вяжет солдатам.
Блестят при коптилке проворные спицы,
И кот ещё жив тот, ведь может случиться!
Она свой паёк с ним, наверное, делит,
И спит он в ногах у неё на постели.
Но снова, окутан оранжевой дымкой,
Собор наш снимает свою невидимку,
И всходят на мост наши Клодтовы кони,
Распахнута дверь на знакомом балконе.
И вышла старушка с работой под мышкой,
Седая совсем, точно белая мышка.
Садится в качалку — и та уцелела!
А кот ярко-рыжий скучает без дела:
Ещё не сверкает в полёте фигурном
Над улицей мирной серебряный турман.
Салют
О первый взрыв салюта над Невой!
Среди толпы стоят у сфинксов двое:
Один из них незрячий, а другой
Оглох, контуженый на поле боя.
Над нами залпы щёлкают бичом,
И всё дрожит от музыки и света.
Зелёные и красные ракеты
Павлиньим распускаются хвостом.
То корабли военные, линкоры
Палят в честь нас и в честь самих себя.
Свою победу торжествует город,
И не снаряды в воздухе свистят.
Нет, мир вокруг такой прекрасный, звонкий,
Что хочется нам каждого обнять…
А дети на руках, раскрыв глазёнки,
Огни ракет пытаются поймать.
Казалось, ёлка в новогодних блёстках
Повисла над ликующей рекой…
Так в эту ночь слепой — увидел звёзды,
И гимн победе услыхал глухой.
Цикл «Полярная звезда. Триолеты» (1941–1964)
I
Содержание и форма
Я смею думать, что он кстати,
Давно написанный дневник.
Ещё порой земля в раскате
Тревог и бурь. Дневник мой кстати:
Он в настоящее проник,
В нём предсказанье о закате
Всего, что против нас… Не кстати ль
Отредактировать дневник?
Как рондо в музыке, повтор
В коротком чётком триолете.
Как шапка броская в газете,
Умело выбранный повтор
Штрихи важнейшие отметит.
Но с формой я вступаю в спор,
Обыгрывая свой повтор
В мной обновлённом триолете.
Ночь на 22-е июня
1. «Сирень цвела, изнемогая…»
Сирень цвела, изнемогая
От изобилия цветов.
Такая свежая, густая,
Сирень цвела, изнемогая
От счастья, что она такая,
Что ты сорвать её готов.
Сирень цвела, изнемогая
От запаха своих цветов.
2. «И кто-то ночью целовался…»
И кто-то ночью целовался —
Закончили десятый класс!
И белой ночи свет не гас,
Пока ты с кем-то целовался…
На всех углах — круженье вальса,
И в каждом доме — тот же вальс.
И каждый с кем-то целовался —
Закончили десятый класс!
3. «Но не было её короче…»
Но не было её короче,
Июньской ночи над Невой
Под позолоченной иглой.
Да, не было её короче,
Последней этой мирной ночи.
На утро — отнят наш покой…
И счастья не было короче
Той белой ночи над Невой!
Полярная звезда
Горит полярная звезда
Там, высоко, на прежнем месте.
Читают скорбные известья.
Горит Полярная звезда.
По ней мы путь найдём всегда —
Он сердцу русскому известен.
Моя Полярная звезда,
Сверкай, гори на том же месте!
Остаёмся на зимовку
А дочку я не отпускаю.
Разлуки не переживу.
Ошибка ль это роковая,
Что я тебя не отпускаю?
Ещё мы ходим на Неву
Гулять. И, камешки бросая,
Смеёшься ты… Не отпускаю
Тебя, хоть всё переживу.