— И что ты предлагаешь? Руку тебе отрезать? — Алексей дотронулся до кожи и почувствовал твердый бугорок под шрамом. И правда, там была какая-то вживленная штуковина.
— Рука мне и самому пока нужна. Мы с тобой должны вытащить этот датчик и очень быстро вживить его тебе. Он хитрый. Если не может считать жизненные показатели, значит носитель мертв и он отключается. У нас с тобой меньше минуты, чтобы его не запороть. Иначе придется искать еще одного карателя.
Алексей с ужасом смотрел то на руку на Сергея, то на него самого. В смысле резать? Какой еще датчик? Такого в условии не было.
— А без датчика никак? Я не хочу, чтобы меня резали здесь, в заброшенном доме без медицинского надсмотра.
— Всего лишь небольшой разрез на запястье. Это не больно.
— Разрез, Серег, ты понимаешь? Давай-ка придумай что-нибудь другое. Желательно такое, где не надо резаться и калечиться.
— Можем вернуться к твоим друзьям. Либо я отдаю тебе мой датчик и ты выбираешься на волю. Без него ты не выберешься.
Алексей еще раз посмотрел на запястье со шрамом. Он платит сумасшедшие деньги не за проводника в лице Сереги, а за этот чертов датчик.
6 сентября
Мне нужно время, чтобы восстановить события последних суток. И я не уверена, что сегодня 6 сентября.
Попробуем.
Вспомнив накануне о грибах, утром 4 сентября я пошла в лес. Собирала грибы я крайне аккуратно — не срезала ножки, не топтала траву, шла по явным тропинкам, коих в лесу между несколькими дачными товариществами великое множество и даже сочная трава не смогла их скрыть. Вернулась домой где — то в три часа дня и легла отдохнуть.
Не знаю, сколько времени спала, но еще было светло. Проснулась от того, что услышала хруст веток за окном, а следом и голоса. Их было пятеро, все мужики. Они медленно шли между сгоревшими домами и что — то громко обсуждали. Помню, моя курочка начала кудахтать. Это и привлекло их внимание. У одного из них была огромная татуировка на шее с каким-то пауком или типа того. Видно, что свежая, черная и яркая. Еще у одного красная бандана на шее. Они бесцеремонно зашли на мой участок, громко рассуждая, что сделают с курочкой.
И дальше как в страшном сне.
Очнулась в своем же подвале, задыхаясь от едкого дыма. Руки и ноги связаны веревкой, голова раскалывается, перед глазами все плывет. Я смутно помню, как освободилась от веревок, но хорошо помню как выбиралась из подавала и упала на траву рядом с домом, кашляя до рвоты.
Чуть придя в себя, попыталась потушить дом. Но оказалось, что это только с виду он страшно горел, в целом все было не так критично. Горели облицовочные панели и из — за этого все было в дыму. Потушить их получилось пятью ведрами воды из дождевой бочки. Сгорели только панели на углу дома, а вот сам дом почти не пострадал, просто стал больше вписываться в окружающий пейзаж.
Эти твари и внутри пытались устроить пожар, кажется я помню как кто-то из этих уродов выливал средство для розжига на пол в гостиной. Но сгорели только шторы и слегка обуглился диван. В вечерних сумерках не особо было видно и мне тогда казалось, что диван еще можно спасти.
Но обидно не за дом и не за мебель. Эти гады вынесли все, что только можно было забрать — еду, теплые вещи и даже технику. На фига она им, если нет электричества? Оставили после себя бардак, разбросанные вещи и распахнутые ящики шкафов. И черные следы ботинок по всему дому. Уроды, блин.
Проветрить дом и вытащить на улицу испорченный диван удалось к рассвету. Я предполагаю, что это уже 5 сентября. В утренних лучах солнца удалось оценить реальный урон — весь фасад дома, выходящий на улицу покрылся сажей. До сих пор не понимаю, как не треснули от жара окна на первом этаже. Внутри огонь повредил стены и пол, но, если задуматься о возможных последствиях, то мне очень повезло. Выжженный пол можно спрятать под ковриком, а стены закрасить краской, благо этого добра в сарае навалом. Именно этим я и занималась половину дня.
После полудня и до самого вечера я разбиралась с вещами и едой. Еды, как я уже писала, не осталось вообще. Эти гады забрали все до последней пачки риса. Теплые вещи забрали не все, видимо рук не хватило. Старые подушки, пару одеял и тонкий плед — вот что мне оставили грабители. Разве это согреет долгой зимой?
А если они решат вернуться?
От этой мысли стало не по себе. Я не знаю, что они делали, пока мое сознание блуждало в темноте. Но если эти варвары решились на убийство, если вернутся и обнаружат, что дом не сгорел — обязательно закончат грязное дело. Именно поэтому я схватила все самое теплое, что осталось в доме и спряталась в доме деды Леши.