Дмитрий задумался, припоминая. Потом пожал плечами.
– Пожалуй, нет. Что-то сказал о том, что возможностей сейчас таких нет.
Лариса продолжала спрашивать, Дмитрий продолжал отвечать на задаваемые вопросы. Ему было нелегко. Не только потому, что вопросы были сложными, но и ввиду неординарности обстановки, в которой протекала беседа-допрос-интервью.
И действительно, перед ним находилась обнажённая представительница противоположного пола довольно привлекательных форм, которая не просто задавала вопросы и выслушивала его ответы, но и потягивала виски, облизывала губы, поглаживала, задумавшись, то грудь свою с так практически и неувядшими сосочками, то ноги, от коленей вверх и обратно.
Результат: Дмитрий далеко не сразу сумел припомнить, что и у него имеются к Ларисе некоторые вопросы, что и он желал бы получить от собеседницы кое-какие сведения относительно этого расстрела телохранителей Бронова.
Бояркина категорически против того, чтобы он оставил опасную работу, следовательно, ему жизненно важно что-то сделать, каким-то образом прояснить суть кровавых событий, чтобы хоть в какой-то степени быть готовым встретить неминуемое, как он полагал, и страшное.
Правда, сейчас Бронов предпринимает достаточно серьёзные действия по обеспечению своей безопасности. Но, опять же, «своей». То есть его, Бронова, безопасности. А сколько телохранителей и охранников будет переведено на мясо, его не очень-то и интересует. Те деньги, что по контракту он обязался выплатить семьям пострадавших, для него, по сути, гроши. Двое погибнут (уже погибли) или двадцать – разница в том несущественная.
И Подлесный решил порасспросить Ларису о том, что дала ей встреча с Броновым в плане получения интересующей её информации. Но спросил другое.
– Лариса, – произнёс он, – не будешь возражать, если я своё кресло поставлю рядом с твоим?
– Пожалуйста, располагайся, как будет удобно, – согласилась та.
Дмитрий сменил дислокацию, и спустя секунду у него перехватило дыхание. Теперь он видел Ларису в совершенно иной проекции, не в фас и до пупка, а как бы сбоку и сверху и вплоть до розовенькой пятки правой ноги, расположившейся в кресле.
– Послушай, Дима, – вновь заговорила Лариса, поставив рюмку с виски на стол, – а ты всех работников, обеспечивающих охранные функции, знаешь?
– По фамилиям или хотя бы в лицо – всех почти. Но только тех, кто головную структуру компании обеспечивает.
– И чистую, и чёрную? – прищурилась Лариса.
– Не понял.
– Ну, я хотела узнать, ты только представителей легальной части вашей конторы знаешь, или – и теневой? Ну, ты кого-то из тех ваших знаешь, кто задания щекотливого, как говорят, плана выполняет?
Дмитрий не без сожаления оторвал взгляд от курчавого кустика волос в месте соединения женских ног и попытался сосредоточиться.
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Всё потому же: я – журналистка.
– Есть такое, – признал Дмитрий. – Но начальство у нас одно.
– Ты хочешь сказать, что и курирует и тех, и других один и тот же человек?
– Да нет, нами больше Миротинский занимается, а спецами Кривойкин руководит. Но босс у нас один.
– Кривойкин. Да, Кривойкин. Я знаю, – кивнула Лариса. И задумалась, поглаживая поросшую тёмным пушком ногу.
– Ты считаешь, корни случившегося где-то тут находятся? – Дмитрий протянул руку, желая прикоснуться к левой груди Ларисы, но женщина отстранила его руку. Дмитрий вспомнил о своих интересах и спросил: – А что тебе наш генеральный поведал? Он ведь наверняка знает или, по крайней мере, догадывается, кто за него принялся.
– У него имеется своя версия, вполне однозначная, – пожала плечиками Лариса.
– Но ты в неё не веришь. Так?
– Имею право сомневаться.
– И какова его версия?
– Конкуренты. «Заурнефть». Они перекупили их партнёров, СВНК, процентов на шестьдесят. Перекупили, а теперь не хотят платить по их обязательствам. В том числе и компании Бронова. А Бронов не соглашается с новыми их порядками, и поэтому стал неугоден хозяевам «Заурнефти». Но он будет прятаться и им не дастся. Кстати, куда ты нас возил?
– Не знаю. Водитель вёз, а я сидел с закрытыми глазами, – ушёл от ответа Дмитрий. Затем высказал своё мнение о версии Бронова. – По-моему, вполне версия. Если, конечно, сумма приличная получается. А в нефтяной промышленности, надо думать, деньги солидные крутятся. Бронов не хочет терять денежки, которые считает своими, на которые он заранее губу раскатал, а те – тоже, если у них другое мнение. Берёшь-то чужие, а отдавать приходится свои.