Эти три условия приводят нас к плюрализму: отказу от фокуса на доминирующем целом, на единственном наилучшем варианте, на едином верховном лидере. Мы учимся обращать внимание на множество различных холонов (холон – это целое, составляющее часть большего целого), множество возникающих возможностей и множество соавторов.
Движение к цели в сложных ситуациях, когда приходится сотрудничать с теми, кто в чем-то с нами не согласен, никогда не бывает прямолинейным. Понадобится приложить немалые усилия, для того чтобы сбалансировать потребности и перейти к действиям. Идея напряженного сотрудничества не избавит вас от этого труда, но она поможет работать с меньшим риском, меньше отвлекаться и действовать более осознанно и комплексно. Как говорится: «Чтобы достичь просветления, руби дрова и носи воду. А как достигнешь – руби дрова и носи воду». Какими бы просветленными мы ни подошли к переговорам, нам все равно придется выполнить свою работу, но теперь у нас будет больше шансов добиться успеха.
В этой книге я представляю теорию и практику напряженного сотрудничества. Глава 1 объясняет, зачем нужно сотрудничество и почему иногда оно дается крайне сложно. Глава 2 подсказывает, когда нужно сотрудничать, а когда лучше настаивать на своем, приспосабливаться к ситуации или выходить из нее. В главе 3 мы уточним рамки стандартного сотрудничества и опишем те немногочисленные условия, когда оно применимо. Глава 4 рассказывает о напряженном сотрудничестве, а глава 5, глава 6 и глава 7 рассматривают три момента напряженности, из которых оно состоит: признание конфликта и взаимосвязанности; экспериментальное движение вперед; вступление в игру. В заключении вы найдете план упражнений, которые помогут вам применить эти идеи на практике.
Глава 1. Сотрудничество становится все важнее и все сложнее
Потребность в создании связей, в объединении, возможно, старейшая, сильнейшая и самая базовая сила в природе. Не существует одиноких, независимых живых существ: всякая форма жизни зависит от иных форм[1].
Иногда, у нас нет иного выхода: мы обязаны сотрудничать. Но часто мы не готовы это делать. И чем больше мы в нем нуждаемся, тем оно сложнее.
«Я никогда не смогу работать с этими людьми!»
В ноябре 2015 года я организовывал первую рабочую группу тридцати трех национальных лидеров. Участники собрались ради поиска решений наиболее критической проблемы своей страны – душащего узла неравенства, беззакония и нестабильности. Все участники группы переживали из-за сложившейся ситуации и стремились ее изменить, они надеялись, что вместе смогут добиться большего, чем по-отдельности. Я считал, что проект важен и рассчитывал справиться с ним.
Участники представляли все сферы общества, среди них были политики, правозащитники, генералы армии, владельцы компаний, духовные и профсоюзные лидеры, мыслители и журналисты. У всех у них были глубокие идеологические расхождения, причем многие были политическими, профессиональными или личными противниками. По большей части эти люди были друг с другом не согласны, не нравились или не доверяли друг другу. Подозрительность и непробиваемая уверенность в собственной правоте царили как в стране, так и в группе.
Для решения самых важных проблем участникам нужно было сработаться, но они не были уверены, что сумеют это сделать.
На мой взгляд, работа продвигалась неплохо. Участники делились своим разнообразным опытом и планами на будущее во время общих встреч и в малых группах, за столом, на прогулках и выездах для знакомства с местными жителями и посещения различных проектов. Они очень настороженно начинали знакомиться друг с другом и надеялись, что вместе смогут что-то изменить. Но в последнее утро команда организаторов — одиннадцать местных специалистов, мои коллеги и я начали спорить по поводу того, что у нас не получалось: методологических и коммуникационных расхождениях, логистических ошибках. Некоторые считали, что я не справляюсь со своей работой, и на следующий день члены команды написали и распространили в своем кругу весьма критический отзыв.
Один из участников команды переслал отзыв мне. Я был оскорблен и глубоко расстроен тем, что организаторы за моей спиной подвергают сомнению мой опыт и профессионализм. Меня испугало и то, что под угрозой оказались признание и вознаграждение, которые я надеялся получить от этого проекта. Я решил защитить себя и разослал первое, потом второе, а затем и третье письмо, объясняющее, почему, с моей профессиональной точки зрения, все, что я делал для группы, было правильно. Я понимал, что кое в чем допустил ошибки, но считал, что, признав их, подвергнусь еще большей критике. Я не сомневался, что в целом был прав, а они нет, что они злодеи, а я пострадавший герой.