Филли Б. (2:09): Я могу помочь, Матео.
Матео Т. (2:09): Чем помочь?
Филли Б. (2:09): Сделать так, что ты не умрешь.
Матео Т. (2:09): Этого никто не может обещать.
Филли Б. (2:10): А я могу. По-моему, ты классный парень и не заслуживаешь смерти. Так что приходи ко мне в гости. Это будет наш секрет, но у меня есть лекарство от смерти. В штанах.
Я блокирую Филли и открываю сообщение Элл. Может быть, третья попытка будет удачной.
Руфус
02:21
Эйми накидывается на меня и со всей силы толкает о холодильник. С рукоприкладством она никогда не шутит, потому что ее предки однажды реально перегнули палку: пришли грабить ночной магазин, а в итоге покалечили владельца и его двадцатиоднолетнего сына. Правда, за толкание о холодильник никто ее в тюрьму не посадит.
– Посмотри на него, Руфус. Ты башкой своей думал?
Я отказываюсь смотреть на Пека, который стоит, прислонившись к кухонному гарнитуру. Еще на пороге я успел заметить, как его изувечил: один глаз не открывается, губа разбита, на распухшем лбу – следы засохшей крови. Сейчас рядом с ним Дженн Лори, прижимает лед к его лбу. На нее смотреть я тоже не могу. Я ужасно ее разочаровал, и без разницы, умру я сегодня или нет. Тэго и Малкольм встали по бокам от меня. Теперь они тоже молчат: Дженн Лори и Фрэнсис уже вставили им по первое число за то, что они вместе со мной свалили из дому после отбоя и отметелили Пека.
– Не такой теперь смелый, да? – усмехается Пек.
– Заткнись, – неожиданно отрезает Эйми и швыряет телефон о стойку так резко, что все вздрагивают. – За нами не ходить. – Она распахивает дверь кухни. Фрэнсис как бы ненароком подходит к лестнице, сдерживаясь, дабы не стыдить и не наказывать Обреченного, но пытаясь оставаться в курсе событий.
Эйми хватает меня за запястье и втаскивает в гостиную.
– Так что? Звонит Отдел Смерти, и ты, мать твою, вдруг решаешь, что вправе накидываться на кого угодно?
Видимо, Пек не сказал ей, что я начал его лупить еще до звонка.
– Я…
– Что?
– Нет смысла врать. Я планировал на него напасть.
Эйми отступает назад, будто я какой-то монстр, который может в любой момент кинуться и на нее. Это меня убивает.
– Слушай, Эймс. Я психанул. Я чувствовал, что будущего у меня нет, еще до того как Отдел Смерти кинул мне в руки гранату. У меня всегда были дерьмовые оценки. Мне почти восемнадцать. Тебя я потерял. Я сходил с ума, потому что не знал, что мне делать. Я чувствовал себя полным ничтожеством, и Пек примерно об этом всем трепался.
– Ты не ничтожество, – говорит Эйми и, еле заметно дрожа, подходит ко мне, но уже не боится. Она берет меня за руку, и мы садимся на диван, как в тот раз, когда она сказала, что съезжает из Плутона, потому что у ее тети по маме завелись деньжата и теперь она может взять племянницу к себе. А потом Эйми со мной порвала. Ей хотелось начать все с чистого листа со жлобом, с которым она училась в начальной школе. С Пеком. – Наши отношения уже не имели смысла. И врать сейчас об этом тоже бессмысленно, как ты уже заметил. Даже в день твоей смерти. – Она держит меня за руку и плачет. Я сомневался, будет ли она это делать, настолько злая она сюда влетела. – Я больше не вижу нас вместе, но это не значит, что не люблю тебя. Ты был рядом, когда мне надо было закатить истерику или сорвать на ком-то злость. Ты делал меня счастливой, когда я уставала от ненависти ко всему живому. Ничтожества не могут вызывать столько эмоций. – Она обнимает меня и кладет подбородок мне на плечо точно так, как клала, когда хотела отдохнуть и посмотреть очередную историческую документалку.
Я прижимаю ее к себе, потому что сказать мне больше нечего. Хочу поцеловать, но неискренность мне сейчас совсем не нужна. Эйми совсем близко, и я отодвигаюсь, чтобы увидеть ее лицо. А вдруг она тоже думает об этом последнем поцелуе? Эйми смотрит мне в глаза, я подаюсь вперед…
В гостиную заходит Тэго и закрывает рукой глаза.
– Блин! Простите!
Я отстраняюсь.
– Ничего, все нормально.
– Нужно устроить похороны, – говорит Тэго. – Но ты не торопись. Это твой день. Прости, то есть не твой день, это же не день рождения, а наоборот. – У него снова начинается тик. – Я сейчас всех позову. – Тэго уходит.
– Не хочу отнимать тебя у остальных, – говорит Эйми. Она не размыкает объятий до тех пор, пока все остальные не заходят в гостиную.