Клэр Норт
В конце пути
Claire North
THE END OF THE DAY
© Claire North, 2017
© Школа перевода Баканова, 2017
© Издание на русском языке AST Publishers, 2020
Часть I. Язык
Глава 1
В конце он сидел в гостинице и считал таблетки.
Считал без помощи слов и цифр, без помощи рук, без обвинений.
Он не представлял, что Смерть придет; осознанно – не представлял. Смерть был, Смерть есть, Смерть будет, Смерти нет, и все это – правда. Кому знать, как не ему. Поэтому такой конец хорош.
Тик-так.
Мир вращался, часы тикали
тик-так
и вместе с тиканьем в ушах звучал обратный отсчет времени до Армагеддона, и это тоже было нормально. Вести борьбу не имело смысла. Борьба только ухудшала ситуацию.
Все хорошо.
Он взял первую таблетку и подумал о своей работе с гораздо большей теплотой.
Глава 2
В начале…
Вестник Смерти плеснул в стакан очередную порцию виски, приподнял голову старой дамы с темно-синих подушек, поднес напиток к ее губам и сказал:
– Самую красивую я слышал в Колорадо.
Женщина пила, ветер рвал небеса, гнал их навстречу новой буре и новым ударам волн о базальтовые скалы, навстречу еще одному выдернутому дереву и еще одной вспученной крыше – третья буря за месяц, не по сезону; не по сезону, да только разве нынче не всё так?
Старуха удовлетворенно моргнула, и вестник отставил стакан.
– Колорадо? – наконец прохрипела она. – Не думала, что в Колорадо вообще что-то есть.
– Очень большое место. Очень пустое. Очень красивое.
– И была публика?
– Нет. Однако я заслушался. Понимаете, мои студенческие дни, и та девушка… В обозримом будущем ей вряд ли светил ангажемент, но для меня… она пела неподражаемо.
– Старые песни умирают.
– Не все.
Женщина ответила улыбкой; потом улыбку сменила гримаса боли, повисли невысказанные слова: полюбуйся на меня, сынок, да подумай, о чем толкуешь.
– Что за девушка?
– Ах, да. Я… ну, мечтал о романе, но в сердечных делах все так неопределенно, правда? Я так ничего и не сказал, она не поняла и пошла на свидание с другим, но тогда мы уже заказали билеты на самолет, и… Послушайте, не знаю, стоит ли… Наверное, мне не следует говорить о себе.
– Почему?
– Ну, как же… – Он неловко пожал плечами, скользнул взглядом по комнате.
– Думаешь, раз я умираю, то я должна говорить, а ты – слушать?
– Если хотите.
– Говори ты. Я устала.
Вестник Смерти нерешительно замер, затем постучал по краешку стакана с виски, вновь поднес его к губам старухи, дал отпить.
– Простите, – пробормотал он, когда она глотнула и облизала губы. – Я в этом деле новичок.
– У тебя хорошо выходит.
– Спасибо. Я боялся, что… О чем бы вы хотели послушать? Меня интересует музыка. Я решил, вдруг в поездках… ну, по работе… я смогу собирать музыку – не компакт-диски, а всевозможную музыку из всевозможных мест. Мне сказали – ладно; разрешили… Вы точно не хотите поговорить? Когда… когда придет мой начальник…
Вестник нащупал бутылку с виски, удивился тому, сколько уже выпито.
– Я знаю песни, – говорила старуха, пока гость откручивал крышку. – Да только петь тебе не стану. Одна женщина попробовала их сохранить, сказала – беда, если они погибнут. Я поверила. И что? Теперь это… просто песня. Просто песня.
Вестник отвел взгляд – не столько пристыженный, сколько ошеломленный твердостью старухи. Чтобы нарушить тишину, он вновь подлил виски. Толстостенный стакан был сделан из чистого хрусталя, по низу шел матовый ободок, а изрезанное дно походило на смертоносный цветок. Один стакан из набора. По древней мощеной дороге из Куско вестник нес все четыре стакана, хотя знал, что понадобятся максимум два. Он не представлял, куда деть остальные, но почему-то считал неправильным их разлучать. Нес вестник и виски: в боковом кармане рюкзака. Погонщик мулов указал вестнику путь – безлесную дорогу, по которой редкие пилигримы в одеждах инков порой еще носили почерневшие кресты, – затем сообщил:
– В здешних краях выпивка только самодельная, – и жадно глянул на бутылку.
Вестник Смерти пояснил: «Это для одной пожилой женщины. Она при смерти», и погонщик ответил – а, старая мама Сакинай, да-да, туда еще тридцать миль, будь внимателен, не пропусти поворот; развилки там почти не видно, но она есть; если заблудишься, никто не поможет. На бутылку погонщик больше не глядел.
Ночевали они в каменной лачуге в форме улья: между плоскими кусками сланца – ни капли строительного раствора; в крыше вместо дымохода – дыра. Утром вестник Смерти наблюдал, как солнце рассеивает туман в долине и как в сухой, испещренной камнями траве проступают едва заметные очертания: остатки былых могучих сооружений в честь солнца, луны, реки и неба. Иногда, поведал хозяин трех удивительно послушных мулов, сюда прилетают вертолеты – с врачами, или кинооператорами, или еще кем-то, – но машины не приезжают, нет, в здешние края не приезжают. И зачем иностранцу к маме Сакинай, в такую глушь без асфальта?