Выбрать главу

– Четыре дня назад Уле отправился в сторону Витувасскат. Без собак, почти без еды и воды. Он умрет?

– Не знаю, – ответил Чарли, затем торопливо добавил: – Меня отправляют вперед. Я не… Мое прибытие – это не конец. Иногда меня посылают как последнюю любезность, а иногда – как предостережение. Я никогда не знаю, в каком именно качестве выступаю.

– Предостережение?

– Предостережение, благодаря которому Смерть может обойти стороной.

– Вам об этом известно? – резко спросила Ане, маленькая женщина, шарик в плетеном пальто; она выглядела еще ниже на фоне своего высокого мужа, а тот на ее фоне казался тонким, словно жердь. – Известно о предостережениях?

– Я лишь посланник, – ответил Чарли с вымученной улыбкой. – Больше я ничего не делаю.

Муж посмотрел на жену, жена – на мужа. Дом у них был тихим. И городок был тихим. В таком маленьком поселении пересуды отравляли жизнь, и люди тут не судачили. С холма на востоке редко сходил снег, поэтому они не обсуждали изменение климата, или морей, или небес. В темные месяцы, с ноября по апрель, когда ни одно судно не рисковало сюда плыть, а вертолет прилетал лишь за умершими, тогда продуктовый магазин стоял пустым, если не считать мясных консервов да ферментированной птицы с костями и перьями. На льду или в море ветер уносил слова охотников прочь, а поселковый Интернет работал медленнее, чем ползли глушившие его ледники, – он был таким капризным и слабым, что не мог заполнить здешний мир цифровыми новостями и историями. С друзьями Ане говорила на калааллисут, с рыболовами – по-датски, со старшими учениками, которые мечтали куда-нибудь съездить и жутко боялись уезжать, – по-английски; удерживая в голове столько языков, Ане не испытывала потребности разговаривать во время отдыха. Их со Свеном брак протекал в тишине, и общались они молча – читали малейшие движения рук и глаз, выражали ими мысли, которые не привыкли выражать словами.

Таким вот способом Ане и Свен завели друг с другом долгую трудную беседу, стоя в дверях гостиной, и наконец Свен сообщил Чарли:

– Завтра пойдем искать старика вместе.

Обсуждение было закончено.

Глава 17

Чума сидит в салоне эконом-класса самолета, выполняющего многочасовой рейс, и рассуждает:

– …разница полов. Видите мужчину, вон там? В кино показывают сексуальную сцену, а он изображает невозмутимость, полную невозмутимость, ягодицы туда-сюда, груди прыгают на весь экран, – подумаешь, совсем не возбуждает, что тут сексуального. Зато вон там женщина, смотрите, она украдкой проверяет, не видит ли кто, загораживает экран, ей бы хоть капельку уединения, но уединения нет, где его взять посреди ночного полета в эконом-классе, в классе для отбросов. Люблю я вот так летать, люблю летать с кучей народа…

Голод сидит дальше, впереди, в премиум-экономе. Не совсем бизнес-класс – не совсем; члены общественных организаций и правительственные чиновники низкого ранга не могут себе позволить бизнес-класс, как не могут они и признать, что времена настали тяжелые, что пора привыкать к бюджетным путешествиям, что с деньгами очень напряженно и очень…

– Я буду карри из курицы, – выдыхает она так тихо, что за ревом двигателей бортпроводница ничего не слышит и наклоняется ближе. – То есть, если карри еще есть.

Война летит первым классом. Шампанское, шампанское, торговцы оружием и шампанское, мягкие ягодицы бортпроводниц, кокетливые взгляды на бортпроводников с прилизанными волосами, порой такие же кокетливые взгляды в ответ.

Однажды в аэропорту Хитроу Война протянул золотую карту сотруднику, который успокаивал плачущую женщину. Та приехала в аэропорт встречать сына, а он не сошел с самолета. Сын был арестован на турецкой стороне за совершение теракта, и мать рыдала, выла и причитала, что мальчик у нее хороший, а человек в форме авиакомпании, с блестящими запонками и шелковистым галстуком, утешая мать, твердил, что это наверняка ерунда и ошибка, много шума из ничего, что подобные недоразумения всегда разрешаются благополучно.

Война полюбовался трогательной сценкой, а потом протянул престижную золотую карту, символ уважаемого клиента авиакомпании, и прошептал сотруднику на ухо:

– Мальчик этот на прошлой неделе обезглавил трех женщин и подростка, однако мне нравится твоя отзывчивость, сын мой, нравится твоя чуткость.

Смерть летает, поскольку это современно, но особого наслаждения от самолетов не получает – кроме тех редких случаев, когда он путешествует впереди, с пилотом.

Глава 18

Это – рассвет?

Здесь, где под ногами было море, а над головой – небо, Чарли впервые ощутил вращение Земли и поверил в то, что Солнце стоит на месте, а Земля крутится, и решил, что теперь он понимает древних, которые в утренней заре видели Бога.