Глава 4
Мир сделал оборот.
…в краю гор…
…в краю грифов и парящих орлов…
…в Куско вестник Смерти заказал очередной кофе из кафе напротив гостиницы, посмотрел на черноглазую черноухую собаку у своих ног, вздохнул и произнес:
– Да я бы и рад. Только тебя через таможню не пропустят.
Собака не сводила с него взгляда – неподвижная, терпеливая, без ошейника, неопрятная, зато откормленная. Она молча шла за вестником Смерти от хижины мамы Сакинай; ждала под проливным дождем у порога каменной лачуги, где спал Чарли, пока угрызения совести не вынудили его толкнуть деревянную дверь и впустить собаку. Внутри она тихо сидела в нескольких футах от него – не выла, не скулила, – а потом брела за ним следом по древнему пути назад в город.
– Послушай, – объяснял вестник сперва по-английски, затем по-испански, поскольку не знал родного языка мамы Сакинай. – Твоя хозяйка не умерла.
Чарли не добавил «пока». Это слово вдруг показалось ему непристойным.
Собака не отставала. Следующей ночью, когда они дремали рядом у старинной дороги, Чарли почудились шаги в темноте, поступь костяных ног по древним камням – в глубь гор, по тропе, которую высекали мертвые и использовали живые. Он вздрогнул, перевернулся на другой бок, собака прильнула к нему теплым телом, и оба пролежали без сна, пока луна не уползла за горизонт.
Днем Чарли пришел в Куско и вместо того, чтобы готовиться к отъезду, стал бегать по городу в поисках дома для упрямого животного. Помог счастливый случай, и Чарли передал собаку автомеханику. Его дочь-подросток – синяя спецовка поверх футболки, лицо в смазке – при первом же взгляде на собаку воскликнула:
– Дай ухо! – и ухватила псину за ухо.
Та вырвалась, девочка захохотала:
– Дай хвост! – и сцапала хвост.
Собака выдернула хвост, девочка вновь поймала ухо, потом хвост, потом ухо, потом хвост, потом…
…наконец они покатились по траве, пыхтя от удовольствия.
– Чье животное? – спросил более осмотрительный отец, стоявший рядом с вестником Смерти.
– Одной пожилой женщины, которая жила в горах.
– Ага. Она умерла?
– Да. Умерла. От старости.
– Вы ее родственник?
– Нет. Меня прислали в знак уважения. Она называла себя последней представительницей своего народа и говорила на языке, которого больше никто не знает. Мой начальник любит выказывать уважение.
– Ясно! – Лицо механика озарило понимание. – Вы этнограф!
Вестник Смерти с улыбкой кивнул и решил запомнить это объяснение на будущее – вдруг пригодится.
– У вас футболка местной команды? – спросил он у механика.
Девочка со смехом каталась по земле в обнимку с новым другом.
– Да, клуб у нас небольшой, но дела идут хорошо. В прошлом году мы были призерами регионального этапа национального футбольного кубка.
– Где бы мне купить такую футболку?
Глава 5
– Беда с этим «Арсеналом»: он отлично играет первую половину сезона, потом все гробит и занимает четвертое место…
– Фанаты крикета – не то что ваши регбисты…
– Отправка поезда задерживается в связи с неполной комплектацией поездной бригады…
– У вас есть что-нибудь вегетарианское?
– Я горжусь своей новой транспортной политикой: цены честные, а воздух в Лондоне – чище!
– Уже четыре месяца на аварийных источниках питания. Четыре! Попахивает большим политическим переворотом, а?
– Дорогая, не надо скандала.
– …влажность зимой, и когда белье сушишь, проступает черная плесень, та самая, которая опасная, черная, от нее может…
– Человек умирает дважды. Первый раз – когда он умирает, второй – когда о нем забывают.
– Как тебе новая работа? Ну и ну. Да, это тебе не страхование…
В самолете из Лимы в Лос-Анджелес рядом с Чарли в премиум-эконом-классе (по мнению Смерти, его вестникам неприлично летать экономом, а бизнес-классом не подобает) сидела женщина и ахала:
– Ой-е-ей! Боже! И сколько вы уже так работаете?
– Чуть больше недели.
– Вы видели, как люди умирают?
– Нет.
– Вы вестник Смерти, но не видели, как умирают?
– Нет. Я ухожу раньше.
– Кошмар. Наверное, хуже не придумаешь – смотреть в глаза человеку и знать, что он умрет? Ужас, да?
Чарли обдумывал вопрос, вино от авиакомпании перекатывалось в пластиковом стаканчике, соленые крендельки от авиакомпании липли к зубам. Наконец вестник сказал:
– Вроде бы нет. Пока что все… по-моему… пока что все нормально.
Соседка открыла рот от удивления, отвернулась и до конца полета больше ни разу не взглянула на Чарли. Его это слегка опечалило, однако, поразмыслив, он решил, что подобная реакция отчасти понятна.