– Я тебе нравлюсь?
– Да, – несколько ошарашено ответил Игорь.
– А Ирка, из твоего класса… она тебе больше нравится?
Вопрос поставил Игоря в тупик, он не знал, что отвечать. Но Лена избавила его от этой необходимости:
– Не хочу чтобы она тебе нравилась, я буду красивее ее, когда подросту, я и сейчас красивая, смотри, – она вдруг кокетливо улыбаясь стала перед ним поворачиваться то одним боком, то другим, то в полоборота, то спиной. Если бы мне сейчас было столько лет, сколько ей, я бы, знаешь, какая была?
Игорь на это совершенно не мог ничего сказать, чувствуя, что почти четырнадцатилетняя Лена в некоторых вопросах, явно взрослее его почти шестнадцатилетнего.
– А ты мне нравишься с самого первого раза, когда я тебя увидела. Знаешь, как я злилась когда видела тебя с этой Иркой? Глаза ей выцарапать была готова.
Даже коньяк, что Игорь употребил вместе с конфетами не подвиг его к пониманию такой откровенности, он по-прежнему пребывал в глубоко «тормознутом» состоянии, и не знал как реагировать. Совсем забыв, что уже вечер, и что наверняка беспокоится тетка, которой он сказал, что отлучается ненадолго – как тут не потерять голову от таких признаний от девчонки, которую он, в общем, почти не замечал. Но не потеряла голову «малявка» Лена, где то уже около восьми вечера, она после очередного танца сказала, что скоро уже вернется ее мать и им надо расставаться. На прощание они целовались так, будто это было уже далеко не первое их «свидание». Тут все же Игорь не сдержался и несколько раз «засосал» ее шею и верх груди. Лена… эта юная кокетка притворно охала, и вроде бы сожалела, что теперь останутся следы.
После того вечера проведенного с Леной, отношения с Ирой, конечно же, показались Игорю слишком «пресными». Тем не менее, он их не прерывал, чем вызывал яростные, «красноречивые» взгляды Лены. Ира, впрочем, и не подозревала, что у нее появилась соперница. Но ведь Игорь ей был интересен в роли красивого и здорового парня, с которым где-то два-три раза в месяц сходить в кино или прогуляться по так называемому «Бродвею», а потом распрощаться с дежурным поцелуем. Ни в каком другом качестве он, во всяком случае на ближайшее будущее, и не рассматривался. Свидания с Леной тоже носили урывочный характер – она приглашала его к себе, когда мать уезжала по делам в Москву. И Игорь ради этих свиданий жертвовал своими тренировками в «качалке». Но случались эти свидания не часто, два раза в марте, два раза в апреле, да раз в мае. А в июне приехали родители и стало ясно, что десятый класс Игорь будет заканчивать в своей прежней школе, в Новой Бухтарме.
Ирина известие об отъезде Игоря восприняла спокойно хоть и выразила сожаление. Лена отреагировала совсем по-другому, на ее глазах выступили слезы, и она с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться. Но когда он стал уверять, что после десятого класса сюда приедет, и будет учиться в Москве, а жить у тетки, Лена радостно запрыгала, словно вспомнив свой истинный возраст, а затем кинулась ему на шею, взахлеб твердя:
– Игорек, милый, я буду тебя ждать, только приезжай!
И вот теперь письма от Иры и от Лены приходили попеременно на «точку» и мать, перехватывая их, уже не один раз серьезно поговорила с сыном, и решилась таки поставить в известность и Ратникова, чтобы наметить совместный план действий против этого, как она называла, «донжуанства».
17
В новом учебном году Анну стали вызывать в школу из-за того, что одноклассники сына все чаще стали страдать от резко возросшей физической мощи Игоря. Ратников по этому поводу обычно ничего не говорил, считая, что стычки между мальчишками дело обычное. Но Анна после таких вызовов стала приезжать крайне раздраженной (не ближний свет мотаться за двадцать километров туда-сюда). Раньше она в таких случаях прибегала к весьма действенному средству – ремню. Но заведенный порядок пришлось изменить после годичного пребывания Игоря в Люберцах. Еще, будучи в гостях у Веры, Анна заметила, что сын слишком уж вольно себя ведет, даже огрызается на замечания, чего раньше никогда не случалось. Дома, она с первых дней принялась методично выбивать из него этот «дух вольности». Окрики и легкие шлепки за плохо вымытые руки, разорванный рукав, или грязь, принесенную в дом с улицы, все это Игорь внешне сносил, как и прежде, но вот он допустил более серьезное «прегрешение»…