— Абдулла собирался вернуться домой пораньше, — говорила женщина, слюнявя нитку. — Странно, что его до сих пор нет. Может, зашел в клуб. Они с приятелями помешались на нардах, хотя игра уже выходит из моды. Домино, шашки и нарды. По субботам засаживаются за игру с самого утра. Все лучше, чем пьянствовать. — Она ловко вдела нить в иглу и провернула рукой колесо швейной машины. — Я жду его с минуты на минуту.
— Ничего, я не тороплюсь, — отозвался Бейкс с кушетки. Он торчал здесь уже больше получаса, и ему это изрядно надоело. В комнате было душно. Он сидел на выпиравших из-под обивки пружинах, вдыхая застоявшийся запах ароматических курений. Женщина трещала без умолку, а он отвечал односложно, через силу.
— Я должна это платье сегодня кончить. Буду всю ночь сидеть. — Она улыбнулась, блеснув золотыми коронками. Машина все стрекотала. — Заказчица завтра уезжает в Порт Элизабет, и платье нужно в дорогу. А к субботе надо сдать свадебный наряд. Дел по горло. — Тра-та-та — тарахтела машина. — У меня и белые шьют. Капризные, поганки, зато я беру с них побольше. Небось не обеднеют. Вечерние, подвенечные, выходные туалеты. «Халима, — говорят они мне, — ты должна успеть к субботе, я иду с мужем на прием или на бал к мэру». «Да, мадам, — отвечаю я, а про себя думаю: иди ты к черту, белая карга». Только бы им командовать. Вот я и нагреваю их на пару-тройку фунтов. Будут знать, как торопить людей. Что бы они только без нас делали? Где бы брали портних, кухарок, прислуг? Им живется припеваючи, и все благодаря черным людям. А как они с нами обращаются! Верно я говорю, мистер?
— Совершенно верно, — борясь с дремотой, поддакнул Бейкс с другого конца комнаты.
Он сидел в своем дешевом костюмчике, каштановом галстуке и тяжелых башмаках, а время накручивалось на нитяные катушки, простиралось штуками материи. Он клевал носом под болтовню портнихи. У его ног стоял чемоданчик, набитый нелегальными листовками. Бейкс берег его как зеницу ока даже здесь, под золочеными текстами из Корана, в застоявшемся аромате благовоний.
«Хорошо бы пойти домой, к Фрэнсис», — думал он сквозь сон. Вспоминалась та давняя суббота, когда шел к ней мимо одноэтажных близнецов-коттеджей с облупившейся краской, вдоль бельевых веревок и плоских вытоптанных газонов, похожих на шкуру старого пса, поднимался по испещренной надписями лестнице сумрачного муниципального дома, осторожно стучал в дверь, не в силах справиться с волнением.
В квартире работало радио, передавали регби. Он постучал снова громко и небрежно, за дверью послышалось движение. Ему открыла пожилая женщина, из-за ее спины хлынул рев болельщиков и истерическая скороговорка спортивного комментатора: «Мяч у Вандервальта, он мчится вперед, за ним уже не угнаться! Гол! Гол!» Его голос потонул в истошном вопле трибун.
— Добрый день, — приветливо улыбнулась седовласая женщина. — Вы, должно быть, тот молодой человек, о котором говорила Фрэнсис.
Обернувшись, она крикнула:
— Папа, приверни радио! — И пояснила Бейксу: — Отец наш по субботам слушает репортаж о регби, если не ходит на стадион. Да вы проходите, проходите.
В чистенькой гостиной, обставленной подержанной мебелью, в кресле перед приемником сидел маленький сухонький старичок. Когда жена ввела Бейкса, он повернул ручку и убавил звук.
— Это отец Фрэнсис, — сказала женщина Бейксу, усаживая его на стул с высокой спинкой.
Старик кивнул, и Бейксу показалось, будто он привык к частым визитам молодых людей — дочкиных ухажеров.
— Ах, как Фрэнсис долго возится, — вздохнула пожилая женщина. Она мысленно торопила дочь, будто знала, что дело серьезное и с этим парнем у Фрэнсис все пойдет как надо. Она не усидела в гостиной и отправилась на розыски.
— Ради бога, не обращайте на меня внимания, — сказал Бейкс старичку, — продолжайте слушать.
Старик полез за чем-то в карман.
— Эти буры прилично играют, — он ткнул пальцем в приемник, — больше они ни на что не годны. Обычно я хожу на матчи наших ребят, но сегодня игр нет. А вы увлекаетесь регби?
— Вообще-то я предпочитаю футбол, хотя и не играл в него со школы.
— И мне нравится футбол, когда команды стоящие, — старик все еще рылся в карманах. — Но регби побыстрее, поактивней.
Он прекратил безрезультатные поиски и зашарил глазами по комнате.
— Мэри, — закричал он, — где моя трубка, черт побери! Никак не могу найти.