Открылась дверь, и Айзек очнулся. Вошел юноша в белой куртке рассыльного.
— Чай готов, миссис Вильямс? Чертовы бабы раскудахтались. Говорят, что мы опаздываем на пять минут.
— Все бы им брюзжать, — вздохнула женщина, — у человека только две руки. Увози первую порцию.
— Давай пошевеливайся, — шутливо прикрикнул Айзек, — босс не станет ждать!
Он набрасывал контуры винтовки на заляпанной бумаге, с удовольствием потягивая чай. Юноша тем временем толкал столик на колесиках в сторону двери. Айзек пририсовал к винтовке вместительный магазин, и она превратилась в ручной пулемет.
— Слушай, Янни, — окликнул он юношу, — если эта дура-телефонистка спросит, где я, скажи, что в сортире.
— Хорошо, Айк, так и скажу.
Ян наконец обуздал столик и выкатил его в коридор, останавливаясь у каждой двери и занося в кабинеты чай. В машбюро он въехал прямо со столиком. Перестук сразу смолк, словно воюющие стороны прекратили огонь. Зашелестели газеты, раскрылись журналы, появились зеркальца и косметика.
Одна девушка прочла вслух соседке: «…обвиняемая толкнула ослабевшего мужчину в грудь, и он плюхнулся на кровать. Накинув ему на шею веревку, она потянула обеими руками, и он распластался поперек кровати…»
— Что же он ее не стукнул? — изумилась соседка, принимаясь за чай. — Почему не сопротивлялся?
— Слишком ослабел, — вмешалась третья девушка, — ведь она его мышьяком травила.
— Слушайте дальше, — сказала первая. — «Обвиняемая туго затянула веревку, и у ее жертвы начались конвульсии».
— Кошмар, как она могла?..
Янни выехал со столиком в коридор, а в машбюро накрашенные губки еще долго судили и рядили по поводу нашумевшего убийства. Оставалось развезти чай в два кабинета. В этот момент негромко загудели дверцы лифта, из него вышли двое белых. Они направились к телефонистке в стеклянном кубе под портретом аравийского короля.
Оба были высоченные, с красными лицами, один тяжелый и плотный, другой тощий, с длинным носом и рыжеватыми усами. Первый был в костюме и фетровой шляпе, второй — в неброском спортивном пиджаке и фланелевых брюках. При виде их в Яне проснулся старый инстинкт обитателя трущоб: эти люди не имеют ни малейшего отношения к закупкам нефти или хранению железной тары. Воображение рисовало их за длинным барьером, а на нем — распахнутая регистрационная книга арестов и приводов. Под пиджаками на поясе слегка оттопыривались револьверы в кобурах.
Плотный мужчина снял шляпу и с улыбкой кивнул изнуренной блондинке. Он заговорил по-английски неуклюже, с сильным акцентом, выдававшим бура.
— Доброе утро, мадам. Нельзя ли повидаться с секретарем компании? Я сержант Ван Зил, а это инспектор Гроббелар.
Красное лицо хищно улыбалось белыми зубами, как раскрытая западня. Голубые глаза походили на замерзшие капельки морской воды.
Янни разнес оставшиеся чашки, и, когда вернулся в коридор, мужчин в приемной уже не было, а блондинка что-то говорила в телефон. Янни слышал, как сержант назвал себя, но и без того было ясно, кто это такие. Он быстро зашагал по коридору, катя перед собой столик, торопясь поделиться новостью в буфетной.
— Где ты пропадал? — набросилась на него женщина, когда он появился в дверях.
— Не дольше обычного, это же не велосипед, не так-то легко управиться с чертовой колымагой.
Женщина расставляла на столике полные чашки, а Ян тем временем выкладывал новость Сэму и Айзеку.
— Полиция. Они говорили с мисс Берроуз. Какого дьявола им здесь нужно? Может, кто-то проворовался на нефтехранилище? «Допрое утро, эй, я есть сершант Ван Зил, эй, где ваш патент на торгофлю спиртным?» — передразнил Ян полисмена и громко рассмеялся. Потом добавил серьезно: — Все-таки что этим гадам нужно?
Айзек успел изобразить на бумаге целый арсенал самого невероятного оружия. Выслушав Яна, он даже не поднял головы, но сердце ушло в пятки, лицо покрылось гусиной кожей. Мгновенным усилием воли Айзек подавил паническую нервозность, не спеша закончил очередной рисунок — вышло нечто среднее между обрезом и лазерной пушкой, — спрятал карандаш в карман куртки, поднялся, подошел к платяному шкафу в углу, открыл створку, снял форменную куртку, надел свой пиджак.