Нагретый асфальт обжег щеку. Мимо бежали люди, в ноздри забивалась пыль, по шее стекала кровь из раны, оставленной полицейской дубинкой… Он уезжает из дому, и мать, маленькая, уютная старушка со следами охры на лице, дает ему в дорогу кулек с жареным картофелем и жестким цыпленком. Дряхлый автобус терпеливо ждет, шипя и отдуваясь, как усталый старик. Он повезет завербованных рабочих на станцию. Мать не плачет, как плакали бы на ее месте другие. Она гладит его ладонь, приговаривая: «Хо! Ты теперь мужчина, сынок!» Женщины стоят на обочине, глядя чихающему автобусу вслед. Вот их уже не видно за бурой пылью и серо-голубыми выхлопами. И тут он вспоминает, что забыл свою заветную книгу, по которой выучился читать… С тех пор он перечел много книг, много чего узнал. Коричневые холмы, деревня, лавка Вассермана вспыхнули на миг на мерцающем экране памяти и тут же погасли.
Воронье кружилось над полем битвы. Uya Kuhlasela pi na? С кем ты теперь сразишься, воин? — вопрошали тени предков.
— Знаешь, в чем твоя беда? — говорил майор. — Ты просто-напросто глуп. Не хочешь избавить себя от огорчений. Или тебе мало того, что было?
— Он дурака валяет, — сказал Спортсмен и посмотрел на Элиаса. — Мы как на войне, и твоя жизнь не стоит ни гроша.
— Если подохнешь, мы скажем, что ты наложил на себя руки, — подхватил Молодой, — после того как все рассказал.
— Ты болван, — снова заговорил майор, — приходится втемяшивать тебе рассудок кулаками.
Он поднялся и пошел к двери. В комнате клубился синий табачный дым, оба сыщика были без пиджаков. На толстом майоре был строгий штатский костюм, накрахмаленные манжеты сорочки торчали из рукавов. У порога он задержался, кивнул сыщикам и вышел.
— На этот раз без всяких поблажек, — сказал Молодой, — у, макака!
И снова мешок на голову. Скажи, скажи, скажи все! Но тени ждали его на горизонте. Слов не было слышно, только крики воронья, кружащего над полем. Wahlula amakosi! Ты одолел королей! Далекие фигурки задвигались на горизонте. Uya Kuhlasela pi na? С кем ты теперь сразишься, воин? Вдали, на подернутом дымкой крае неба сбирались предки, копья как брильянты ослепительно сверкали на солнце. Кто-то возник из яркого облачка и коснулся его ладонью. «Мама», — зазвучало в голове. Издалека, нарастая, донесся топот бегущих ног.
XVIII
Ждать оставалось недолго. Хенни Эйприл погрузил несколько таинственных чемоданов в автофургон, а Мария принесла сумку с провизией. На кушетке в гостиной сидели двое юношей африканцев, Питер и Майкл. На одном была соломенная шляпа, на коленях каждый держал по свертку. За окном еще не рассвело, при электрическом освещении их настороженные лица казались желтыми. Мария, присев к столу, задушевно беседовала с молодыми людьми на их родном наречии, они в ответ смеялись, качали головами, застенчиво отводя глаза. Юноши явились глубокой ночью, и старая дворняга разбудила лаем весь дом.
Бейкс спал некрепко, урывками, в детской среди деревянных и металлических кроваток. Повсюду валялись ребячьи одежки, похожие в потемках на летучих мышей. Все воскресенье Бейкс просидел дома, пока Хенни ремонтировал фургон. Боль в руке утихла, превратившись в легкое, терпимое покалывание. После обеда детей, сверкающих чистотой, выпроводили в воскресную школу. К вечеру Хенни объявил, что фургон готов нестись, как ракета. Мужчины весь вечер сражались в шашки за столом в гостиной. Бейксу захотелось почитать перед сном, ему подвернулась детская книжонка о пиратах. «Похоже, Хенни готовит себе достойную смену, — подумал с усмешкой Бейкс. — Дети наверняка унаследуют отцовский «бизнес». С этой забавной мыслью он задремал.
Его разбудил лай. Дети тоже проснулись, их глаза ярко светились в темноте, как мышиные зрачки. Бейкс щелкнул выключателем. Дети лежали не шевелясь, прислушиваясь. Неужто им уже объяснили, что нельзя предаваться панике, когда звучит сигнал тревоги? Слышно было, как во входную дверь постучали и Хенни пошел открывать. В гостиной вспыхнул свет, донеслись приглушенные голоса, Потом Хенни заглянул в детскую в помятой ночной рубашке до пят и шепнул Бейксу, что прибыли двое парней. Теперь они болтали в гостиной с Марией, а Бейкс гадал, куда запропастился третий. Он крепко пожал ребятам руки, и один из юношей, по кличке Майкл, спросил:
— Как там Элиас?
— Надеюсь, с ним все в порядке, — буркнул Бейкс. Откуда это ему известно, что Бейкс связан с Элиасом? Ну и конспирация! — рассердился Бейкс, но тут же успокоился — пора бы уж привыкнуть. — Должен быть еще третий, — объяснил Бейкс юношам, — подождем его.