И, с другой-то стороны, вся эта дозволенная гласность – после десятилетий «лакировки действительности» и тотального запрета на инакомыслие, на выражение собственных убеждений, дозволение открыть рот после стольких лет официального вранья и всесоюзного замалчивания!? Удивительно ли, что целый ряд изданий, словно с цепи сорвавшись, шарахали по читательской массе самыми разубойными статьями, в коих разделывали под орех и обронзовевшие легендарные фигуры, и современников, еще только подходящих к политическому олимпу, в один присест превращали в дым давно устоявшееся в призрачные мифологемы, сыпали эпатажными, вздорными заявлениями, из коих одно было расчудеснее предыдущего, затейливо выворачивали наизнанку традиционные моральные ценности…
И при этом спрос на новизну, на бодрящие резкие гадости был столь велик, что изголодавшийся читатель глотал и оптом, и наспех – все подряд, не соображая, не анализируя, не перепроверяя – некогда, некогда, некогда, ибо уже вот они – и очередной журнал, и свежая газета! А вечером – «Взгляд», и «600 секунд», и «Прожектор перестройки»! Порнография событий, фактов и смыслов. И изо дня в день кругом и повсеместно маршируют солдаты-пропагандисты в обнимку с генералами нового радикального мышления. И шоковая информация методично вколачивает в мозги обывателя, уже вконец одуревшего от воздуха свободы и вседозволенности: коммунизм – это фашизм; герои – не герои, успехи – обман…
Нет, начался этот карнавал манипулянтов конечно же не с XIX партконференции и не после оглашения резолюции «О гласности». Полагаю, что все началось гораздо раньше – 25 февраля 1956 года, когда Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев на XX съезде партии на закрытом заседании выступил с докладом «О культе личности и его последствиях». Съезд положения доклада одобрил, и даже единогласно принял постановление, коим предписывалось поручить «ЦК КПСС последовательно осуществлять мероприятия, обеспечивающие полное преодоление чуждого марксизму-ленинизму культа личности, ликвидацию его последствий во всех областях партийной, государственной и идеологической работы, строгое проведение норм партийной жизни и принципов коллективности партийного руководства, выработанных великим Лениным» [14].
Трудно не согласиться с тем, что ошибки нужно признавать, а ошибочно совершенное, если есть возможность – исправлять. Но ведь случается иногда и так: само признание ошибки, точнее то, как ее признают, и перед кем ее признают, становится еще одной и очень большой, и порой непоправимой ошибкой. Не такой ли ошибкой явилось и выступление на XX партсъезде Н.С. Хрущева?
Я ни в коей мере не намерен вставать на защиту сталинщины и самого И.В. Сталина, я лишь о недопустимости того, чтобы первое лицо государства, бразды правления оставив, вживаясь в роль оппозиционера, вещало с главной трибуны то, что подрывает великую веру, как у высшего эшелона власти, так и у широких слоев населения, подрывает веру в правильности пути, по которому до сих пор продвигалась страна. Если пройденный путь ошибочен, то где ж гарантии, что новый путь не окажется в дальнейшем ему же уподобленным?
Вместе с тем, если «Партия – наш рулевой» прирулила не в ту степь, а вы – рулевой рулевого, вы – первое лицо, первее вас уже никого нет, как говорят, выше только Бог, то ваша задача не втолмачивать высокому собранию, что мы-то вот, дескать, хотели куда надо, а прибыли куда надо, но не нам, ваша задача руль в руки и – выруливать.
Меня всегда вводит в кратковременный ступор глава Российской Федерации В.В Путин, когда, выступая по ЦТ, вдруг бодро, живо и с интонациями начинает оповещать всю страну о том, что нужно сделать. Причем, сделать то, что должен сделать он же сам?! Ну, г-н президент, если это нужно сделать, так вы уж, будьте любезны, возьмите и – сделайте!?..
Все это смахивает на то, как если бы водитель междугороднего автобуса вдруг припарковался на обочине и, встав в проход, начал бы докладывать своим пассажирам, что на раскачку у нас нет времени, и что через 100 метров нужно будет повернуть налево, потом повернуть направо, а уж там-то – прямо, прямо и прямо…
Спрашивается, зачем пассажирам знать, что лоханувшийся водитель, как оказывается, только что дал совершенно зазряшный крюк, но вот сейчас, наконец-то, через 100 метров, и после того, как налево, и после того, как направо, мы все-таки вырулим на нужную трассу?