Комизм факта, вкрапленный, как лечебная приправа в трагические времена.
Бывший успешный адвокат и блестящий оратор, уроженец города Симбирска А.Ф. Керенский при всех своих несомненных достоинствах и былых заслугах, тем не менее, как мы видим, в критические для Временного правительства дни, так и не сумел анархии, царящей в делах государственных, распаду и деморализации, поразившим армию, противопоставить волевой, организационный, структурообразующий импульс. Да он даже питание для тех немногих убогих защитников Зимнего дворца, что, как причуда случая, беспомощно притулились в грозный час к событию, что им не по стати, не сумел организовать…
Однако ж и в стане нападающих, претендующих на свержение правительства, дело обстояло ненамного лучше – не так, как его себе представлял бывший адвокат, уроженец города Симбирска, теоретик и организатор вооруженного восстания В.И. Ленин. И тому были свои причины. После того, как Временное правительство на заседании, состоявшемся 6 июля 1917 года, постановило (решение № 124): «Всех участвовавших в организации и руководительстве вооруженным выступлением против государственной власти, установленной народом, а также всех призывавших и подстрекавших к нему, арестовать и привлечь к судебной ответственности, как виновных в измене родине и предательстве революции», В.И. Ленин ушел в глубокое подполье. Он сменил 17 конспиративных квартир, длительное время скрывался в шалаше на берегу озера Разлив, затем – на территории Великого княжества Финляндского, и уже оттуда в ночь на 25 октября вернулся в растревоженный Смольный.
Все это время Ленин находился не в контакте с массами, а в самоизоляции. И он не мог просто в силу уже одного этого иметь верные впечатления о душевно-идейном состоянии жителей города и страны. Тем более, что народ до 3 июля и перед 25 октябрем – это, как говорят, «две большие разницы». Вот почему он, оценивая численность своих сторонников, допускал столь существенную ошибку – в письме от 1 (14) октября 1917 г. утверждал: «99 процентов голосов солдат за нас в Москве» [162], полагал, что народные массы, выражающие недоверие Керенскому и K°, – это массы, говорящие «большевикам: ведите нас, мы пойдем за вами!» [163].
Дело же обстояло, совсем иначе: народные массы, армия отшатнулись от Временного правительства, но и доверия к большевикам, впрочем, как и иным партиям не питали. Народ впал в состояние апатии.
Нельзя, конечно, сказать, что Ленин совсем уж был глух и не чуток к тем изменениям, которые возникли в народе за последние месяцы. Именно это следует из того, что сей факт он сам же признавал уже 10 (23) октября 1917 г. на заседании ЦК РСДРП(б): «…с начала сентября замечается какое-то равнодушие к вопросу о восстании. <…> Абсентеизм и равнодушие масс можно объяснить тем, что массы утомились от слов и резолюций» [164]. Но! буквально в следующей фразе он же там же – «Большинство теперь за нами. Политически дело совершенно созрело для перехода власти» [165].
Созрело ли дело – о том Ленину, не в подполье все это время пребывающие, сотоварищи докладывали. Чуть ли не хором.
Протокол заседания Центрального Комитета РСДРП (б) от 10 октября 1917 г. Мнение члена ЦК Урицкого М.С.: «Тов. Урицкий констатирует, что мы слабы не только в технической части, но и во всех других сторонах нашей работы. Мы выносили массу резолюций. Действий решительных никаких. Петроградский Совет дезорганизован, мало собраний и пр.
На какие силы мы опираемся?
40 000 винтовок есть в Петрограде у рабочих, но это не решает дела; это – ничто. Гарнизон после июльских дней не может внушать больших надежд» [166].
Протокол заседания Центрального Комитета РСДРП(б) от 16 октября 1917 г. Бокий Г.И., член Русского бюро ЦК РСДРП(б), секретарь Петроградского комитета РСДРП(б): «Тов. Бокий от ПК. Сообщает по районам:
Васильевский остров – боевого настроения нет…
1-й Городской район – настроение трудно учесть.
Нарвский район – стремления выступить нет…
На Путиловском заводе усиливаются анархисты…
Охтенский район – дело плохо…
Петербургский район – настроение выжидательное…
Рождественский район – тоже, сомнение, выступят ли, усиление влияния анархистов…
В Кронштадте настроение пало, и в боевом смысле тамошний гарнизон никуда не годится».
А.Г. Шляпников, член Русского бюро ЦК РСДРП(б): «Тов. Шляпников для дополнения сообщает, что в союзе металлистов влияние большевиков преобладает, но большевистское выступление не является популярным; слухи об этом вызвали даже панику».