Отказ дать одно из этих двух обязательств поставит ЦК перед необходимостью поставить вопрос о немедленном вашем исключении из партии».
Более того, 5–6 (18–19) ноября 1917 г. В.И. Ленин пишет очередное письмо – «От Центрального Комитета Российской социал-демократической рабочей партии (большевиков) ко всем членам партии и ко всем трудящимся классам России»: «Товарищи! Несколько членов ЦК нашей партии и Совета Народных Комиссаров, Каменев, Зиновьев, Ногин, Рыков, Милютин и немногие другие, вышли вчера, 4-го ноября, из ЦК нашей партии и – три последних – из Совета Народных Комиссаров. В такой большой партии, как наша, несмотря на пролетарски-революционный курс нашей политики, не могло не оказаться отдельных товарищей, недостаточно стойких и твердых в деле борьбы с врагами народа» [190].
Это не Сталин И.В. образца 1937 года, это – В.И. Ленин 1917 года после состоявшегося государственного переворота.
Все! Окончательная узурпация власти свершилась. Советская власть низложена. Демократия стремительно и торопливо уходит в густую тень…
Понятно, что при таком «наезде» председателю ВЦИК Л.Б. Каменеву волей-неволей пришлось 8 ноября 1917 г. уступить свой пост достаточно «стойкому и твердому в деле борьбы с врагами народа» Я.М. Свердлову – активному участнику грядущего разгона Учредительного собрания (5 января 1918 г.), а также расстрела мирной демонстрации в поддержку этого собрания; активному соучастнику расстрела царской семьи; инициатору и организатору истребления казачества…
Как вспоминала Н.К. Крупская, «выбор был исключительно удачен. Яков Михайлович был человеком очень твердым» [191].
Кстати, вернемся к «штурму».
Еще до выстрела «Авроры», «…в 6 часов 15 минут вечера большая группа юнкеров Михайловского артиллерийского училища покинула дворец, забрав с собой четыре из шести пушек, предназначенных для его обороны. А около 8 часов 200 казаков, охранявших дворец, также разошлись по казармам» [192].
Сложно сказать, какова была действительная причина этого дружного исхода добровольцев, вдруг раздумавших защищать буржуазное правительство… Вполне возможно, что присутствовала она отчасти и в свидетельстве очевидца – преподавателя Петроградской школы прапорщиков инженерных войск, поручика А.П. Синегуба, пытавшегося сдержать уход казаков, и получившего в ответ от подхорунжего увесистую претензию: «Когда мы сюда шли, нам сказок наговорили, что здесь чуть не весь город с образами, да все военные училища и артиллерия, а на деле то оказалось – жиды да бабы» [193].
Вполне возможно, присутствовала причина и в том, что, как утверждает А.Е. Рабинович, «…время шло, а обещанные припасы и подкрепление с фронта все не поступали. Боевой дух защитников правительства ослабевал» [194]. Однако же есть резон и в том, чтобы думать: все было связано с успешно выполненной агитационно-пропагандистской работой, которую провели комиссар ВРК Г.И. Чудновский (1890–1918) и член Петроградского ВРК П.В. Дашкевич (1888–1938), тайно проникшие во дворец. Вот, как об этом рассказывает один из выше упомянутых агитаторов: «Я был выведен прапорщиком Миллером из дворца через баррикаду, с которой солдаты неизвестной мне части вели энергичную перестрелку с нашими солдатами и матросами и красногвардейцами, занимавшими прилегающие площади и улицы. Я перешел площадь и очутился в среде друзей. Час спустя, Зимний дворец покинули юнкера школы Северного фронта, ораниенбаумцы, михайловцы, ученики Инженерного училища и казаки, как, кажется, XIV полка, всего всех вместе около тысячи человек. А еще два часа спустя Зимний дворец был в наших руках» [195].
Захват Зимнего дворца, судя по воспоминаниям очевидцев, не был штурмом в истинном понимании этого слова – лавина бегущих, орущих, стреляющих людей, вставших в полный рост, невзирая на свинцовую метель из пуль, ибо уже нет ни страха, ни любви, ни надежды – только вера в победу, и каждый – не тварь дрожащая и одинокая у «бездны мрачной на краю», но частица, неотделимая от мощной, грубой, всесокрушающей массы, неостановимо и стремительно, наплывающей на поганого врага… «Есть упоение в бою», но – тут было иначе. Буднично. Примерно так, как те события, что произошли накануне, описаны публицистом Н.Н. Сухановым (1882–1940): «Начиная с двух часов ночи, небольшими силами, выведенными из казарм, были постепенно заняты вокзалы, мосты, осветительные учреждения, телеграф, телеграфное агентство. Групки юнкеров не могли и не думали сопротивляться. В общем, военные операции были похожи скорее на смены караулов в политически важных центрах города. Более слабая охрана из юнкеров уходила; на ее место становилась усиленная охрана гвардейцев» [196].