И вот, наконец, большевики государственную власть взяли в свои руки. При этом, признаюсь, мне крайне сложно отделаться от ощущения, что «большевики в Советах» – это Советы, инфицированные большевиками, ибо большевики внедрились в Советы для того чтобы, что следует из выше приведенного ленинского высказывания, паразитируя на Советах, использовать Советы для своих собственных нужд: первоначально – для того, чтобы взять государственную власть в свои руки, «маскируя» захват власти во время октябрьского переворота, под захват власти внепартийными Советами.
Из материалов, опубликованных в газете «Известия» в октябре 1917 года, мы знаем, что на II Съезде Советы объявили правительство А.Ф. Керенского низложенным, и объявили носителем власти самих себя и Советы на местах. Съезд не отрекался от властных полномочий в пользу РСДРП(б)?!
Едва ли нужно сомневаться в том, что для взятия власти, для свержения старого режима нужна организованная и даже вооруженная масса, и нужна партия – люди, способные координировать усилия этой массы, но надо ли стоять на том, что после свержения старого режима надобно использовать все тот же инструмент – партию и вооруженные отряды людей? Разве устарело утверждение: всему свое время и место?
Можно и нужно использовать топор, когда нужно заготовить дрова для костра, на котором вы собираетесь готовить обед, но зачем же с топором садиться за обеденный стол?
Согласимся, одно дело, когда РСДРП(б) совместно с другими партиями, совместно с теми же Советами, и многими иными структурами, и с совершенно беспартийными людьми добивается низложения старого режима, и совершенно иное, когда РСДРП(б), в частности, в апреле 1918 года устами В.И. Ленина вдруг заявляет: «Мы, партия большевиков, Россию убедили. Мы Россию отвоевали, – у богатых для бедных, у эксплуататоров для трудящихся. Мы должны теперь Россией управлять» [224].
Почему это непременно вы должны управлять, а не Советы? Тем более, что лозунг-то до сих пор все-таки звучал: «Вся власть Советам!», а не партии?
Этот вопрос после того, как большевики-узурпаторы оседлали государственный аппарат, ставили на ребро многие. В том числе, моряки и жители Кронштадта. Когда ленинская партия, взявшаяся управлять Россией, к концу 1920 – началу 1921 года привела страну к разрухе, голоду и другим бедствиям, моряки, те самые, которые штурмовали три года тому назад Зимний дворец, от несносностей жизни заявили протест против происходящего в стране, и выдвинули лозунг «Советы без коммунистов».
Этот мирный протест против губительной политики «военного коммунизма», движение против диктатуры коммунистов – не против диктатуры пролетариата! против диктатуры коммунистов – сытенький Ленин определит, как проявление «…мелкобуржуазной анархической стихии» [225].
Между тем, резолюция общего собрания команд 1-й и 2-й бригад линейных кораблей, состоявшегося 1 марта 1921 года, содержала следующие требования, опубликованные в газете «Известия временного революционного комитета Матросов, Красноармейцев и Рабочих гор. Кронштадта» 3 марта 1921 г.:
1. Ввиду того, что настоящие Советы не выражают волю рабочих и крестьян, немедленно сделать перевыборы Советов тайным голосованием, причем перед выборами провести свободную предварительную агитацию всех рабочих и крестьян.
7. Упразднить всякие Политотделы, так как ни одна партия не может пользоваться привилегиями для пропаганды своих идей и получать от государства средства для этих целей. Вместо них должны быть учреждены: с мест выбранные культурно-просветительные комиссии, для которых средства должны отпускаться государством [226].
Чем на это ответили взявшиеся управлять Россией – ЦК РКП(б), председатель СНК Ленин, председатель ВЦИК Калинин, председатель Реввоенсовета Троцкий, главнокомандующий вооружёнными силами Республики Каменев и командующий 7-й армией Тухачевский? Они просто расстреляли движение кронштадтцев, носящее совершенно мирный характер, движение, требующее всего лишь демократических и экономических перемен.
В результате к утру 18 марта 1921 года… Среди матросов и жителей Кронштадта – Кронштадт потерял «убитыми свыше 1 тыс. чел., раненными свыше 2 тыс. и захваченными в плен с оружием в руках 2,5 тыс. Около 8 тысяч бежало в Финляндию» [227].