Итак, кремировано неопознанных трупов:
за 1992 год – 180,
за 1993 год – 2 200,
за 11 месяцев 1994 года – немногим более 110.
И еще одно свидетельство – президент Республики Калмыкия К.Н. Илюмжинов: «…я видел, что в “Белом доме” не 50 и не 70 убитых, а сотни. Вначале их пытались собирать в одно место, затем отказались от этой идеи – было опасно лишний раз передвигаться. В большинстве своем это были люди случайные – без оружия. К нашему приходу насчитывалось более пятисот убитых. К концу дня, думаю, эта цифра выросла до тысячи» [239].
Демократия по-ельцинистски, устанавливалась и вне стен «Белого дома». Подонки из МВД, из ОМОНа, из Вооруженных Сил стреляли, в том числе, в женщин, в детей – в затылок, в спину, в упор… Расстреливали людей, бегущих по улицам, стоящих у стен, расстреливали в подъездах и выволакивая из подъездов… Зафиксированы случаи, «…когда безоружных раненых людей, в том числе женщин, доставляли в милицию, а затем со следами истязаний – в морг» [240].
Ельцин в своей книге «Президентский марафон» пишет, что он, затеяв госпереворот 1993 года, достиг победы, которая, как известно, и есть цель совершаемых действий: «И все-таки главной своей победой считаю то, что нам удалось избежать широкомасштабного кровавого столкновения, гражданской войны между сторонниками коммунистического Верховного Совета и законной президентской властью по всей России».
Законной, помянем попутно, «президентская власть» автоматически перестала быть с того самого момента, как был обнародован указ № 1400. Так гласит Конституция. И так на основании Конституции определил Конституционный Суд. И это на основании решения Конституционного Суда и в соответствии с Конституцией подтвердил своим постановлением № 5780-1 от 22 сентября 1993 года Верховный Совет Российской Федерации.
Вот и выходит, что «законная президентская власть» ухайдокала пару тысяч безоружных граждан России ради того, чтобы «избежать широкомасштабного кровавого столкновения», которое примерещилось с бодуна кремлевскому сидельцу!? Да ведь это ж раскольничество в наичистейшем виде!? Выходит, что Б.Н. Ельцин, и вся его камарилья, вся его клика – это натуральный коллективный Родион Раскольников!?
Убить ради идеи, ради того, чтобы избежать воображаемую гражданскую войну, ради реформ, ради всей этой идейной сивухи, которой были одурманены воспаленные умы «реформаторов»?!
Убить! С той лишь разницей, что шайка Ельцина убила около двух тысяч человек, а бывший студент Родион Раскольников в известном романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» лишил жизни посредством топора всего-навсего одну одинокую старушку-процентщицу, которая, подобно депутатскому корпусу, «чужую жизнь заедала» [241]. Две тысячи смертей и взамен – «избежать широкомасштабного кровавого столкновения», «одна смерть и сто жизней взамен – да ведь тут арифметика!» [242].
Расчет! Не просто в припадке психопатического припадка – танки на мост, и – по Дому Советов из всех стволов, а – холодный расчет. Об этом очень хорошо в свое время написал блестящий литературовед и публицист Ю.Ф. Карякин (что, впрочем, ничуть не помешало ему в 1993 году подписать еще и наиподлейшее «Письмо 42-х»): «Счет в раскольниковской “арифметике” – двойной. “Сто больше одного” – это на словах, а на деле – один (Я!) больше и ста, и тысячи, и миллиона, потому что один – не просто один, а “необыкновенный” один, а сто – не просто сто, а сто “обыкновенных”, сто “вошей”. Осознается это далеко не всегда и далеко не сразу, но все очеловечение человека и зависит, прежде всего, от беспощадного осознания этой двойной бухгалтерии.
Если у Раскольникова в преступлении правая цель, то получается так: то, что он убил, – это дурно, но то, что он убил ради правой цели, – это хорошо. Логика здесь иезуитская. “Кровь по совести…” А ложь по совести? подлость по совести? бессовестность по совести?.. Это все равно, что непреступное преступление» [243].
Интереснейший аргумент привел в своей статье известный журналист Б.Л. Вишневский: «…мир рушится не тогда, когда торжествует закон, а когда законом бесстыдно пренебрегают во имя “целесообразности”. <…> Парламент защищали отморозки? А что это меняет? Делает указ Ельцина законным?» [244].
Как же так случилось, что стоящие на букве Основного Закона оказались государственными преступниками, и были помещены в следственный изолятор Лефортово города Москвы, а действительные инициаторы, организаторы и исполнители множественных злодеяний и массовых беспорядков – обрели статус прокуроров, судей и победителей?