Поднявшись и пошатываясь, здоровяк направился к колодцу, где лежало тело Степаныча. Подойдя к старику, он дрожащей рукой пригладил его растрёпанную седину. Поджав губы, здоровяк скривился в лице, и его покрасневшие глаза влажно заблестели. Рубаха старика впитала две горячие капли, упавшие с лица Фомы. В руке Степаныча был зажат нож, которым перед смертью старик что-то чертил на земле. Вытирая глаза и шмыгая носом, Фома посмотрел на рисунок.
— Степаныч, миленький, что это? — поджав губы, прошептал здоровяк, внимательно всматриваясь в глубокие линии на притоптанной земле. — Не пойму ничего… — сосредоточенно разглядывая изображение, бубнил себе под нос Фома.
За спиной толстяка появился Остап. Волк подскочил к Фоме и стал лизать ему руку, чуть не затоптав рисунок.
— А ну, уйди, Трезор! Сгинь, кому говорят! — отталкивая животное, прикрикнул Фома.
Эльза погладила обиженного волка, после чего тот лёг у её ног и, опустив голову на лапы, недовольно посмотрел на толстяка.
Остап, тяжело дыша, подошёл к телу старика и, присев рядом, опустил голову.
— Они тебя уже ждут, родной, — поглаживая трепетавшую на ветру рубашку Степаныча, прошептал Остап. — Перед тобой они точно не посмеют закрыться… — вспомнив лежавший на щеке тёплый металл Эдемских ворот, со вздохом добавил охотник.
— Остапка, глянь, может, разберёшь, что тут к чему, — кивнув на небрежный рисунок, сказал Фома.
Остап взглянул на чертёж. Пробежавшись глазами по линиям, охотник помял бороду и прикусил губу.
— На карту похоже. Вот дорога, — ткнув пальцем в полукруглую линию, сказал Остап. — Это гора. Вот это, похоже, дозорная поляна.
Охотник вдруг замолчал, его большие карие глаза, оторвавшись от рисунка, посмотрели на мёртвого старика.
— Что?! Что тут, Остап? — тревожно заглядывая в лицо друга, спросил Фома.
— Это карта прохода за горную гряду, — со вздохом ответил Остап и посмотрел в сторону леса.
Волк, зализывающий лапу, навострил уши и, поднявшись с земли, нервно зарычал.
Фома и Остап переглянулись. Эльза вцепилась Остапу в рукав. Со стороны болот доносился приглушённый визг.
— Людоеды, — взволнованно завертев головой, произнёс Фома.
— Уходить надо! — сказал Остап. — Скоро здесь будут.
— А как же Степаныч? Как же наши все?! Похоронить ведь надо! — в отчаянии потрясая руками, завопил Фома.
— Фома, соберись! — схватив друга за рукав, сказал Остап. — Нет у нас выхода! Не уйдём, и нас хоронить некому будет. Идёмте! — резким движением потянув за собой девушку, сказал Остап.
— Куда мы?! — растерянно крикнул им в спину Фома.
— К заставе! К выходу, что Степаныч указал!
— А если ты ошибся? В тупик ведь придём! Нагонят, черти, даже уйти некуда будет, — кричал вслед товарищу Фома.
— Не отставай! — сердито прикрикнул Остап.
Едва они пересекли опушку, как позади послышались дикие вопли заметивших их дикарей.
— Боже, от них весь лес чёрен! — крикнул Фома. — Откуда их столько?!
— Бежим! — закричал Остап.
За охотниками и Ангелом началась погоня. Фома задыхался и падал, но, поднимаясь, бежал дальше. Когда беглецы добрались до горы, где, по мнению Остапа, находился проход, они упёрлись в тупик. Фома, оскалившись от усталости, рухнул под дерево и зарычал.
— Я не смогу драться! — тяжело дыша и опустив голову, сказал здоровяк. — Сил больше нет.
Остап молча всматривался в чащу, где мелькали силуэты кровожадных преследователей. Трезор, роя лапами сухую листву у скалы, скулил и рычал.
Фома, поднявшись, подошёл к волку и поднял с земли увесистую ветку.
— Сойдёт за дубину, — тяжело выдохнув, сказал Фома и, сделав шаг в сторону, с треском провалился в яму.
— Ох, ты ж кабанье рыло! — заорал из ямы Фома. — Давайте сюда! Тут проход, кажись! Я свет вижу!
Остап подхватил Эльзу и опустил её в руки Фомы, после чего спрыгнул сам. Последним в яму скуля соскочил Трезор.
Внизу был грот, в дальнем конце которого светилось солнечное пятно. Трезор рванул вперёд и вскоре уже лаял у выхода. Под ногами не было видно ни зги, но беглецы ни разу не споткнулись. Путь к светящемуся пятну был беспрепятственным.
Фома торопливо шагал впереди, опираясь на дубину. Остап то и дело оборачивался. Вскоре позади эхом разлетелись отчаянные вопли. Дикари шумной толпой хлынули в тоннель.
— Фома, живее!!! — крикнул Остап.
Здоровяк, перейдя на бег, ринулся к свету, вскоре все трое выбрались на свет и покатились по песчаной насыпи. Впереди был холм, над которым чёрными струями поднимался дымок.