Остап ничего не ответил, молча уставившись на место, где недавно гудели ворота Эдема.
— Но как я и говорил, у меня есть предложение для тебя, — потирая ладони, произнёс Ангел смерти.
— Выкладывай, не томи, — устремив взгляд в бездонную тьму под капюшоном, сказал Остап.
— Я могу вернуть тебя обратно, — расхаживая по песку, произнёс Ангел. — Дам тебе ещё один шанс себя проявить. Эти ворота по твоему возвращению появятся снова. Однако есть одно условие. Ты должен, вернувшись, спасти человека.
— Какого человека? — приподняв подбородок, спросил Остап.
— Женщину. Её имя — Эльза. Она из вашей деревни. Её гибели допустить нельзя.
— Постой, я всех знаю в деревне. Не было у нас никого с таким странным именем. Да и не осталось там никого. Какие-то выродки ночью всех убили…
— Выродки, говоришь, — похлопывая по загривку коня, протянул Ангел. — А ведь когда-то они были обычными людьми. Их предки правили народами. А потом… Передрались, отравили войнами землю, сделали её непригодной для жизни и скрылись в подземных городах. Там они стали дичать, питаться друг другом и плодиться от своих матерей. Души в них больше не осталось, теперь это просто животные, — задумчиво, словно копаясь в глубинах памяти, произнёс он.
— Животные или нет, мне всё едино! — сквозь зубы произнёс Остап. — Все они заслуживают лежать в общей могиле и смердеть падалью, — сдвинув брови, добавил он.
— Спасая девчонку, заодно и поквитаешься, — ответил Ангел. — Эльзу сейчас сторожит твой волк, но и его острые зубы её не спасут. Если девчонке и твоему псу не помочь, то дикари их разорвут.
— У нас никогда не было в селении Эльзы! Я знаю всех поимённо, — уверенно заявил Остап. Ангел смерти ухмыльнулся и покачал головой.
— Дом возле церкви, — спокойно продолжил Ангел. — Тот, что всегда охранялся. Там и живёт Эльза.
— Там? — удивлённо глядя на Ангела, спросил Остап.
— Да! И ты должен знать ещё кое-что. Эльза не просто женщина. Это Ангел.
— Ангел? В нашей деревне? В голове не укладывается, — проведя ладонью по лицу, произнёс Остап. — Так вот почему сторожили этот дом.
— Перед тем как стереть человечество с лица земли, к вам отправили двух посланников. Ангела праведного гнева и Ангела любви. Думаю, кем из них является Эльза, догадаться нетрудно. Она должна жить.
— Чего же ты тянул столько времени?! — с тревогой, бросив на собеседника взгляд, спросил Остап. — Мы тут треплемся, а её там на части рвут! Возвращай меня!
— Не гони лошадей, Орбодиан! Всему свой черёд. Я верну тебя ровно в тот момент, когда душа покидала тело, — расхаживая из стороны в сторону, ответил Ангел смерти. Кивнув, Остап нервно выдохнул.
— Мне послышалось или ты назвал меня Орбодианом? — взглянув на Ангела, спросил охотник.
— Не послышалось, — ответил Ангел смерти. — Это твоё бессмертное имя. Хотя называй себя, как хочешь, мне до этого нет дела.
— Почему я его не помню? — задумчиво опустив глаза, спросил Остап.
— Вспомнил бы, если за ворота пустили, — подтягивая перчатки, ответил Ангел смерти. — Пусть будет тебе авансом. Я верю, что в следующий раз эти ворота окажутся для тебя сговорчивее.
Ангел несколько раз громко хлопнул в ладоши, и на опушке леса показался ещё один конь, рысцой направившийся к Остапу.
— Влезай в седло, мы отправляемся обратно, — спокойно произнёс Ангел и неспешно направил лошадь вверх по дороге.
Остап неуклюже вставил ногу в стремя и кряхтя взобрался в седло. Конь двинулся вслед за Ангелом.
Спустя некоторое время всадники въехали в уже знакомое ущелье, где по обеим сторонам из камня выступали холодные человеческие фигуры. Ангел смерти соскочил с коня и, припав на колено возле кучки белого песка, набрал его в руку.
— Взгляни, Орбодиан! — протягивая ладонь с белым песком, произнёс Ангел смерти. — Это всё, что осталось от вашего спасителя.
— Песок? — осторожно коснувшись ладони, спросил Остап.
— От бессмертного Ангела праведного гнева осталась каменная труха.
— Если Ангелы бессмертные, почему этот лежит в твоей ладони горстью дроблёного камня? — спросил Остап.
— Бессмертие — условность. Каждый из нас может оказаться в этой ладони, — перетирая песок, произнёс Ангел смерти. — Вот только в пепел нас может обратить лишь та сила, которая когда-то создала.
— Ты имеешь в виду Бога? — обернувшись, словно боясь, что их подслушивают, спросил Остап.