— Я люблю тебя и детеныша. Я никому не дам вас обидеть. Любого, кто хотя бы подумает плохо в вашу сторону, я загрызу лично. Вот этими клыками.
И он повел меня в дом.
Ребенок играл у себя в комнате, столько восторгов у него было по поводу миниатюрной мебели — не передать.
Позвали к ужину. Верхний свет был приглушен больше обычного, на большом овальном столе стояли массивные подсвечники, в которых горели свечи. Запах настоящего воска плыл по комнате, я уносилась мыслями в предстоящую ночь. Сегодня я стану настоящей Сайре. Сегодня я попробую кровь вампира. Он-то уже давно лакомился моей. А мне пришлось подождать до Венгрии. Как объяснил Андре, себя он мог более-менее контролировать, даже когда крышу сносило от моей крови. Но что будет со мной, когда я попробую его кровь, предсказать сложно, а если учесть, что мы оба будем сильно не в себе, то нужен кто-то в здравом уме, чтобы присмотреть за детенышем. Здесь была няня, с которой ребенок удивительно быстро нашел контакт, несмотря на языковой барьер, он уже пытался повторять за ней отдельные слова, и я была очень рада этому.
Ужин,наконец, закончился. Я пошла в детскую — надо же было иногда и ребенка приласкать, пока совсем не забыл, как выглядит мама. Андре смотрел, как мы милуемся и тискаемся, и его глаза улыбались. Думаю, он представлял, как я буду держать на руках и вот так же целовать нашего вампиреныша-полукровку.
Спустилась ночь. Няня дала понять, что посторонним пора удалиться из детской. Я поцеловала ребенка, пожелала спокойной ночи и интересных снов, и на подкашивающихся ногах отправилась в нашу с Андре спальню. Он следовал за мной, и я слышала его учащенное дыхание. Я сама была возбуждена от одной мысли о том, что меня ждет. Между ног все пульсировало, смазка вытекала между губами, и бедра скользили друг о друга. Я соблюдала требование Андре не носить дома нижнего белья, и сладкий терпкий запах выделений беспрепятственно достигал наших ноздрей. Не могу сказать, что возбуждало меня сильнее — предвкушение ночи или осознание того, как мой запах сводит с ума Андре. Я знала, что он чует мое вожделение, и он знал, что я это знаю. Казалось, гулкие удары моего сердца эхом отражались от стен. Андре догнал меня в полумраке коридора уже у двери в спальню, обхватил сзади, прижал лицом к стене. Задрал длинный подол моего платья, второй рукой расстегнул брюки, и я ощутила, как его твердый упругий член резко и глубоко вошел в меня, в мое уже до безумия влажное отверстие. Я застонала:
— Там же... мы же не одни...
— Они не придут сюда. Они знают, что я трахаю тебя когда и где хочу. Ты моя.
Он сделал несколько сильных толчков, затем резко вышел из меня, подхватил на руки мое уже обмякшее от скорого оргазма тело, внес в спальню и швырнул на постель. Рванул молнию на платье, тонкая ткань не выдержала и с треском порвалась. Андре зарычал и, уже не церемонясь, разодрал остатки платья, одновременно не то целуя, не то кусая мою шею.
Я пыталась что-то пропищать в защиту погибшего платья, но он прохрипел:
— Я тебе тысячу платьев куплю, девочка! — и снова проник в меня. На третьей фрикции я забилась в мощном оргазме, обхватила его ногами, издавая нечеловеческие стоны. Он прокусил мне шею, но мой крик боли потонул в остальных звуках страсти. Вампир припал ртом к пульсирующей вене, его расширенные зрачки были чернее ночи.
Я почувствовала, что силы оставляют меня. Андре тоже это понял, и остановился.
— Чуть всю тебя не съел.
Прижав двумя пальцами чуть выше и ниже места укуса, чтобы остановить кровь, он спросил:
— Ну что, ты меня тоже в шею? Или другое место?
Я поежилась. Разумеется, мы много фантазировали на тему, как я кусаю его и чувствую на языке соленый вкус горячей крови. Я думала об это часто. Но одно дело думать, другое — сделать это. Достаточно ли остры мои зубы, чтобы прокусить живую кожу? А вдруг ему будет очень больно?
— Задумалась? - прервал мои мысли Андре.
— Боюсь.
— Правильно. Бойся! Игры кончатся, когда ты станешь моей Сайре. Сейчас у тебя еще есть шанс отступления, потом его не станет. И еще одно... Когда ты будешь моей полностью, то после моей смерти других мужчин у тебя не будет.
— Э-э-э...что?
— Ты просто не сможешь. Не захочешь других.
— Я надеюсь, что умрешь ты еще не скоро, но все-таки... а как же мое либидо?
— Не знаю.
— Ну, а вдруг смогу? Любить так, как тебя, я вряд ли кого-то буду, но для здоровья-то...
— Не знаю ни одной живой вдовы Сайре, которая бы спала с кем-то другим после смерти мужа-Высшего.