Особой темой была война. Говорить об этом он не любил, но и избежать этой темы было сложно. Слишком важное место она занимала, слишком большой кусок жизни отняла.
Он участвовал в разных военных кампаниях, но первый и самый значительный по влиянию, которое оказал на его мировоззрение и отношение к жизни, был Афганистан. Молодой, горячий, бесстрашный парень попал, как и многие, в эту мясорубку. Ему было уже не восемнадцать, после военного училища, профессию выбирал осознанно и знал, на что идет. Но каждый же надеется, что именно к нему судьба будет благосклоннее, чем к остальным.
Он был боевым пилотом. Ему, можно сказать, повезло. Вертолет, который он пилотировал, был сбит. Год в госпиталях, прикованный к постели, переломано все, что можно, голова забинтована по самую шею, остальное все в гипсе. Врачи были уверены, что ни ходить, ни видеть он уже никогда не сможет. Молодой, горячий, бесстрашный… Ни жены, ни любимой девушки.
А он смог. Какие-то невероятные, неимоверные ресурсы организма позволили не только выкарабкаться, но и вернуться в армию. Не пилотом, конечно. Но служба была делом всей его жизни до тех пор, пока не развалился Союз и военным не перестали платить зарплату, видимо, посчитав, что если в руках оружие, то пропитание сами себе добудут. А к тому времени у него уже была семья — жена и сын, которых нужно было обеспечивать.
За его плечами были обе чеченские кампании, множество спецопераций за рубежом, не обязательно с автоматом в руках, но сведения о них – под подпиской о неразглашении.
Вообще, чем больше я о нем узнавала, тем меньше верила, что это все происходит со мной в настоящем времени.
Андрей удивлял методично, будто спираль раскручивал.
— На самом деле меня не Андрей зовут. Это в российском паспорте так написано. Родители назвали меня Андре.
— И что за нация у тебя? Как я понимаю, ты не русский?
— Я венгр.
Я приподняла брови.
— Настоящий? Из Венгрии?
— Родители оттуда, я родился в Союзе. Когда поступал в военное училище, мои венгерские имя и фамилия не понравились приемной комиссии. В советской армии не было места иностранцам. Так я стал Андреем. — Его голос в трубке будто обволакивал меня, неторопливый, но вместе с тем уверенный. Так разговаривают люди, многое повидавшие, которые редко нервничают и знают, на что способны. — Ну и соответственно, все документы — права, паспорт, свидетельство о браке и разводе, о собственности и т.д. на это имя. Но я Андре.
Обычной девушке встретить в жизни американца, англичанина, немца, турка — легко. Но чтобы венгр? Удивительное стечение обстоятельств.
Хотя я давно поняла, что самые случайные встречи — ни разу не случайны. Я давно заметила, что если мне вдруг приснится человек, с которым мы уже лет пять или больше никак не общались и даже не созванивались — то сегодня, в крайнем случае, завтра я его встречу на улице, в трамвае, где угодно. Первые пару раз я удивлялась, теперь это закономерность. Причем специально я об этих людях не думаю вообще. Это не брошенные мною парни и не те, кто должен денег, чтобы я о них думала. Какие-нибудь бывшие одноклассники, соседи, коллеги, с которыми давным-давно потеряна связь. Как будто мой мозг, мое подсознание получает запрос из огромной базы данных и подключается к ней, минуя сознание, а потом выдает мне готовую информацию.
И тут венгр. Расскажи кому, не поверят.
— Я совсем ничего не знаю о Венгрии, кроме того, что она входит в шенгенскую зону, — география никогда не была моим любимым предметом. Париж – столица Рима, как-то так.
— Была там?
— Откуда мне! Я вообще не была в Европе, — я грустно улыбнулась.
— Поедем вместе. Я покажу тебе наш замок.
— У тебя есть замок?! – ошарашенно воскликнула я.
— Ну, не у меня. У моей семьи. И не замок, а развалины замка. Сейчас это достопримечательность, туда туристов водят.
— С кем я связалась! Ты миллионер?
— Скажешь тоже! Обычный скромный бизнесмен. На хлеб с маслом хватает.
— Но родня у тебя обеспеченная там, в Венгрии, — подытожила я.
— Мои родители умерли, брат и сестра живут в Австралии, давно уже уехали и остались там, — не спеша проговорил Андре. — Из родственников только сын, остальные двоюродные и еще дальше. А вообще, я потомок своих предков.
Глава 3. Высшие
— В каком смысле?