Несмотря на то, что он видел его всего лишь мгновение, он был уверен, что знает это лицо. Это был Трегиместикус, бывший раб, тот самый человек, которого, как ему показалось, он видел в таверне.
Телдин наклонился к Элфреду. — Где сейчас Трегиместикус? — прошептал он.
Элфред удивленно моргнул. — На борту «Зонда», — ответил он. — А где же еще?
— Мне показалось, что я видел его на галерее.
Воин улыбнулся. — Это сомнительно, — заметил он. — У Трегиместикуса все еще очень сильный рабский менталитет. Если он захочет сойти на берег, ему придется попросить разрешения, чтобы успеть на тендер. А до этого ему придется решить, хочет ли он этого. Вы видите, как Трегиместикус сможет сделать хоть что-то такое?
Телдин вспомнил разговор с Гараем, о том, как бывший раб даже не проявил инициативы поднять упавшую к его ногам свайку. Телдин усмехнулся в ответ. — Не совсем. Наверное, я только что видел его близнеца.
— Вы хотите сказать, что есть кто-то похожий на Трегиместикуса? — спросил Элфред с притворной тревогой. — Бедняга.
Телдин усмехнулся и откинулся на спинку кресла.
Гудение аукциониста внезапно остановилось. На мгновение воцарилась тишина, затем послышался шепот. По всей ротонде повернулись головы.
Телдин оглянулся. Еще одна фигура — очевидно, участник аукциона, входила в ротонду. Новоприбывший определенно стоял особняком от остальных. Двенадцатифутовый, с лысой головой, задевающей нижнюю часть галереи, в зал вошел Т’к’Пек, «аркан». Стоя в своем длинном одеянии, свисавшем целыми полосами до пола, существо мало походило на долговязую фигуру, которую Телдин видел на борту «Небулона». Теперь он двигался царственно, не обращая внимания на испуг, вызванный его появлением. В заднем ряду стоял пустой стул. Т’к’Пек, казалось, обдумал это, а затем отбросил эту мысль. Он выглядел бы нелепо, пытаясь сесть на человеческий стул, слишком маленький для него, как понял Телдин. «Аркан» перевел свои темные глаза на уставившегося на него аукциониста. — Прошу вас, продолжайте, — сказал великан своим тонким, высоким голосом.
Аукционист помолчал, потом с трудом сглотнул. — Конечно, — пробормотал он, — конечно. Ставка, — в первый раз ему пришлось свериться с записками, которые он постоянно брал, — триста пятьдесят золотых. Услышу ли я четыреста?
Аукцион быстро вернулся в нормальное русло. Участники снова сосредоточили свое внимание на сцене, и даже зрители на галерее, в конце концов, перестали шептаться и бормотать о чуждой фигуре, стоящей в задней части толпы. «Бейл Эстрисс» держал голову повернутой назад, не сводя глаз с «аркана».
— «Почему»? — удивился Телдин. Иллитид знал, что Т’к’Пека интересуют те же предметы, что и его. Откуда этот удивленный взгляд?
— «Может быть, потому, что иллитид ожидал, что Т’к’Пек пришлет своего представителя — человека, Барраба. Это все объясняет», — решил Телдин. И это было хорошее замечание. Зачем магу было привлекать к себе столько внимания, внимания, которое вполне могло сорвать аукцион, если только это не входило в намерения великана…
— Следующий предмет, — объявил аукционист, — длинный нож уникальной конструкции и неизвестного происхождения. Лицо Эстрисса резко повернулось вперед, его взгляд не дрогнул. Телдин почти почувствовал волнение иллитида. На сцене один из молодых людей держал длинный нож — на самом деле короткий меч необычной конструкции.
Необычной, но и знакомой. Телдин и раньше видел этот гладкоизогнутый клинок, такую же длинную рукоять, скомпонованную в сложный узор из гребней и каналов. Это был близнец оружия, которое Эстрисс показал ему на борту «Зонда» вскоре после битвы Телдина со скаввером. Нож, который, как полагал Эстрисс, был выкован — нет, он был выращен «Джуной».
Замаскированный иллитид почти дрожал от напряжения. Он наклонился к Элфреду, их головы почти соприкасались.
— Торги открыты, — объявил аукционист. — Услышу ли я пятьсот золотых?
В толпе послышался ропот. Несмотря на то, что Телдин не обращал особого внимания на аукцион, он понял, что это была высокая стартовая цена для чего-то, столь явно приземленного. Очевидно, кто-то, кроме иллитида, заподозрил значение ножа. Он взглянул на Эстрисса. — «Однако, возможно, это сработает в пользу иллитида», — подумал он. Это, безусловно, отбило бы охоту у любого, кто имеет только случайный интерес, чтобы подталкивать цену вверх.
Сильный голос Элфреда прорезал фоновое бормотание. — Пятьсот золотых.
— Так вот как они играют, — догадался Телдин. Большой воин на самом деле будет делать ставки, подчиняясь молчаливым инструкциям Эстрисса. Хорошая система.
— Есть пятьсот золотых, — отозвался аукционист. — Я услышу шестьсот?
Телдин оглянулся через плечо на «аркана». Т’к’Пек неподвижно и, молча, стоял в глубине толпы. Выражение лица великана казалось немного озадаченным.
Если Телдин ожидал, что следующая ставка поступит от «аркана», но он был удивлен. Богатый на вид торговец в первом ряду небрежно махнул рукой. — Пятьсот пятьдесят, — объявил он.
Элфред ответил немедленно. — Шестьсот золотых.
Снова послышался шепот. Шестьсот золотых — слишком высокая цена за меч, особенно такой непрактичной конструкции. Вокруг Телдина люди гадали, почему именно это оружие так дорого стоит… и была ли эта загадка связана с присутствием гиганта с синей кожей.
— Шестьсот золотых, — сказал аукционист. — Кто больше?
— Семь тысяч золотых. Тростниковый голос «аркана» эхом разнесся по внезапно затихшей ротонде.
Аукционист снова сглотнул, его кадык подпрыгнул вверх и вниз по тощему горлу. — Милорд, — неуверенно начал он, — торги на уровне семисот…
— Семь тысяч золотых, — повторил Т’к’Пек. Голос существа был бесстрастен, как ветер.
Комната с мраморным полом зазвенела от удивленных разговоров. Семь тысяч золотых? Когда семьсот — это уже смехотворная цена за такую вещь?
Аукционисту было не по себе. Он постучал медным молотком, призывая к тишине. Потребовалось несколько попыток, прежде чем он смог унять шум. — Ставка, — сказал он, — семь… тысяч… золотых. Услышу ли я семь тысяч пятьсот?
Эстрисс и Элфред совещались. Естественно, Телдин слышал только голос Элфреда. Через несколько мгновений большой воин согласно кивнул. — Семь тысячи пятьсот, — четко произнес он.
— Десять тысяч золотых.
Еще раз все головы повернулись, почти так быстро, чтобы вывихнуть шейные позвонки, и уровень шума достиг новых высот. Если «аркан» и сознавал, какое оцепенение он вызвал, то не подал виду. Его лицо ничего не выражало, а взгляд был неотрывно прикован к мечу, выставленному на сцене.
Человек, сидевший слева от Телдина, презрительно фыркнул. Его пухлые щеки налились румянцем; на самом деле он выглядел почти апоплексически. — Он просто не понимает понятия аукциона, — возмущенно булькнул он.
Телдин оглянулся на Элфреда и Эстрисса. Теперь разговора не было. Первый помощник смотрел на капитана, ожидая дальнейших указаний. Эстрисс невидящим взглядом смотрел вперед. Даже магически замаскированное лицо существа показывало страдание, которое оно должно было испытывать.
— Ставка десять тысяч золотых, — объявил аукционист. — Я услышу еще одно предложение? У меня есть десять тысяч. Окончательная ставка? Он посмотрел прямо на Элфреда. — Милорд?
Элфред еще раз взглянул на Эстрисса… и решительно покачал головой.
— Последняя ставка десять тысяч золотых, — повторил аукционист. — Продано! — он с решительным треском опустил молоток. — Продано господину… э-э… джентльмен, э-э…
Участники и зрители снова взревели в ошеломлении. Безмятежно, совершенно не обращая внимания на окружавшую его суматоху, «аркан» проскользнул на сцену, где передал небольшой клочок пергамента одному из слуг. Другой слуга передал ему причудливый меч, который великан спрятал в складках своего развевающегося одеяния. Затем он повернулся спиной к аукциону и, молча, отошел.