Резкий смех Барраба подтвердил то, что он только что понял. — Я больше не работаю на синекожего верзилу, — добавил толстяк. — Пожиратели голов с Фалькса платят гораздо больше.
Рианна ахнула. Слова Барраба явно значили для нее больше, чем для Телдина. — Вы вероломный ублюдок, — выплюнула она. — Надеюсь, вам перережут горло.
Барраб снова усмехнулся. — Сомнительно, — небрежно заметил он. — Деньги, которые я получу, унесут меня далеко отсюда.
Наемники, даже бешеный на вид убийца, слушали этот разговор с некоторым интересом, находя его забавным. Их взгляды были устремлены на хозяина и женщину, а не на Телдина. Он медленно двинулся влево, туда, где был небольшой просвет. Если он бросится достаточно быстро, то, возможно, сможет ударить мечом ближайшего наемника, пробегая мимо… Это должно отвлечь их внимание, чтобы Рианна смогла освободиться. Он понимал, что это отчаянная затея, но выбора у него не было. Он напрягся, готовясь бежать.
Внимание наемников могло быть отвлечено, но, никак, не Барраба. При первом же неуловимом движении Телдина он среагировал. — О нет, — отрезал он. Глаза наемников мгновенно вернулись к Телдину, еще более холодные и жестокие, чем прежде. Бешеный улыбнулся, и его глаза были похожи на смерть.
Телдин замер. И снова он медленно и наглядно убрал руку с рукояти меча. Остальные наемники немного расслабились. Бешеный, однако, все еще был напряжен, готовый напасть. Горло Телдина показалось ему цилиндром из твердого льда. — «Он сумасшедший», — сказал он себе.
— Расслабься, Спак, — рявкнул Барраб на дикого наемника. — Расслабься, — я сказал.
Бешеный, казалось, дрожал от внутреннего конфликта. — «Не могу поверить, как сильно он хочет меня убить», — подумал Телдин. Спак бросил на Барраба задумчивый взгляд, словно убийца собирался убить и его, затем с видимым усилием опустил меч, но оставил его наготове. Телдин снова начал дышать.
Барраб, как он заметил, испытал не меньшее облегчение. Власть толстяка над наемниками сохранилась на минимальном уровне, но вряд ли он сможет выиграть еще одну битву против желания наемника.
Представитель «аркана» обратился к остальным наемникам. — Хватайте их, — приказал он, указывая на Телдина, — но не причиняйте ему вреда. — А ее благополучие меня не волнует.
Улыбаясь, как волки, наемники шагнули вперед. — Нет! — возмущенно закричала Рианна. Она метнула нож в ближайшего бандита — это был хитрый бросок, не точный и не мощный, но наемному фехтовальщику пришлось блокировать его. Это дало Рианне мгновение свободы.
Ее руки проделали сложный жест, и она пролаяла резкий слог. Прямо перед Баррабом расцвел огонь — сгусток пламени, который вспыхнул и распространился с глухим ревом. — Беги, Телдин! — крикнула Рианна.
Телдин отшатнулся от огня, прикрыв глаза рукой, обернутой плащом. Несмотря на это, жар омыл его лицо, и он почувствовал, как его кожа напряглась. Его глаза щипало от слез и дыма, а воздух был тяжелым от запаха горящей ткани и плоти.
Ревущий огонь исчез так же быстро, как и возник. Барраб шатался, кричал и шлепал по маленьким язычкам пламени, которые все еще горели на его одежде. Большая часть его волос исчезла, а обнаженная кожа стала багрово-красной. Один из наемников лежал, почерневший и неподвижный. Другие наемники вытирали слезящиеся глаза или прикрывали покрытые волдырями лица.
Рианна же просто исчезла. Нет, она бежала по переулку, направляясь к углу и к спасению. Она почти сделала это, когда Спак, дикий наемник, открыл свои обожженные глаза и увидел ее. Со звериным рычанием он выхватил из-за голенища сапога кинжал и метнул его с пугающей силой. Кинжал поймал солнечный свет, переворачиваясь в полете, и вонзился в плечо убегающей женщины. Телдин услышал, как она закричала от боли, но продолжала бежать и через мгновение уже была за углом. Наемники все еще могли преследовать ее, но она получила хорошую фору.
Бандиты пока не смотрели в сторону Телдина. У него была пара секунд, чтобы среагировать.
Он воспользовался возможностью, которую Рианна предоставила ему такой ценой. Он повернулся и побежал по узкому переулку налево.
Никогда еще ему не было так страшно. Было что-то почти парализующее в том, чтобы повернуться спиной к людям, которые охотно убили бы его. На бегу, он приготовился услышать топот преследующих его шагов или почувствовать удар следующего кинжала в спину. Желание оглядеться вокруг, по крайней мере, взглянуть в лицо своей смерти, было почти непреодолимым.
Узкий переулок разветвлялся, потом разветвлялся еще раз. Оба раза он выбирал путь налево. Затем он пересек другую, более широкую аллею, и бросился за угол направо. Он все еще бежал и все еще ожидал, что смерть настигнет его в следующее мгновение.
Он не знал, как далеко убежал. Его легкие горели огнем, а кровь так громко стучала в ушах, что он не смог бы услышать погоню, даже если бы она шла за ним по пятам. Теперь он понял, что не знает, где находится. Он свернул за другой угол, углубляясь в извилистый лабиринт узких улочек и переулков. Его нога зацепилась за что-то, и он упал вперед. Его колено ударилось о землю с тошнотворным треском, и он взвыл от боли, засунул кулак в рот и принялся грызть костяшки пальцев, чтобы заставить себя замолчать. Какое-то время ему ничего не оставалось, как лежать, сжавшись в комок, охваченный волнами боли, исходящей от его колена. Телдин понимал, что если Барраб и его наемники найдут его сейчас, он будет беспомощен — захотят ли они утащить его или перерезать ему горло там, где он лежит.
Казалось, прошли годы, но, в конце концов, волна мучений утихла. Когда его зрение, наконец, прояснилось, он увидел, что находится, съежившись, в заваленном мусором переулке. Он был таким узким, что Телдин не смог бы лечь, поперек переулка, во весь свой рост.
Это заняло некоторое время, но, в конце концов, он понял, что одна из куч мусора наблюдает за ним слезящимися и не слишком спокойными глазами. То, что он принял за сброшенный плащ или кучу сваленных тряпок, на самом деле было высохшим стариком, сидящим на корточках спиной к стене переулка. Фигура была закутана в огромный дорожный плащ, или, точнее, в то, что когда-то было дорожным плащом, дополненным другими рваными лохмотьями. Единственной обнаженной частью, было морщинистое лицо старика, и даже оно было частично скрыто капюшоном плаща и шарфом, сделанным из какой-то другой невзрачной ткани. Рядом с ним стоял небольшой глиняный кувшин. Телдин фыркнул. В переулке воняло мочой и мусором, но в основном прокисшим вином.
Он понимающе кивнул сам себе.
Телдин начал было подниматься на ноги, но заколебался. — «Кстати, я мог бы замести следы, пока есть такая возможность», — подумал он. Он закрыл глаза, сделал успокаивающий вдох, и позволил образу дикого наемника Спака сложиться в его сознании, а затем наложил это лицо на свое….
Это заняло всего мгновение. Когда он поднял руку к лицу, то почувствовал острый нос, тонкие губы. Он поднял голову и пристально посмотрел на высохшую кучу у стены переулка. Старик заметно вздрогнул. Телдин мог это понять — он сам был объектом убийственных взглядов Спака.
Телдин выдержал его взгляд в течение нескольких ударов сердца, достаточно долго, чтобы старик запомнил его лицо. Затем он достал из поясного кошелька монету, монету Кринна, но бродяга, вероятно, ничего не знал и не хотел знать. Он бросил ее старику, который с удивительной ловкостью подхватил ее в воздухе. Слезящиеся глаза с трудом сфокусировались на блеске металла — полированной стали, хотя бродяга, вероятно, решил, что это серебро, затем широко раскрылись от потрясения. В отчаянии, прежде чем его свирепый благодетель успел передумать, бродяга сунул монету в складки плаща и с трудом поднялся на ноги. Он схватил свой глиняный кувшин, сунул его под мышку и поспешил прочь по переулку, без сомнения, направляясь в ближайший винный магазин за новой порцией, как подумал Телдин. Весь обмен обошелся ему в одну монету, вероятно, здесь ничего не стоившую, и не более минуты — время, потраченное впустую, чтобы дать колену успокоиться. Что это ему дало? Если его преследователи допросят бродягу — единственного возможного свидетеля бегства Телдина, они, вероятно, услышат историю о зловещем человеке, который дал ему деньги… и ничего такого, что Барраб мог бы разумно связать с Телдином. Может, это и не очень поможет, но уж точно не повредит.