Поскольку Телдин уже сделал столько предположений, он предположил, что Барраб и команда не могут обнаружить место нахождения плаща. Если он ошибается на этот счет, он будет мертв, что бы он ни сделал. Поэтому, нужна лучшая маскировка. Он осмотрел свою одежду. Плащ уже уменьшился до своих самых маленьких размеров, что затрудняло его обнаружение для того, кто точно не знал, что искать. Барраб знал, как выглядит остальная часть его одежды, так что ее нужно заменить.
Вздохнув, он с трудом поднялся на ноги. Одежда, значит, была первым его делом, а потом уже гавань. Он посмотрел на небо. Солнце стояло почти в зените, и он почти не чувствовал направления. Он пожал плечами и пошел дальше по переулку в ту же сторону, куда ушел бродяга. Одно направление было так же хорошо, как и другое, и если бы он просто продолжал идти прямо, то, в конце концов, вышел бы на главную улицу.
Телдин быстро обнаружил, что идти прямо по крысиному гнезду улиц и переулков невозможно. Глядя на Раутхейвен со спускающегося «Зонда», он подумал, что аккуратный на вид город, должно быть, был построен геометром. — «Если это так, то он, должно быть, сделал эту часть города утром после большой выпивки», — подумал Телдин, — «или оставил ее своему помощнику, который оказался сумасшедшим». Казалось, в этом расположении не было ни ритма, ни смысла. Запутанные улицы начинались без видимой цели и заканчивались без видимой причины. В низких зданиях были двери, но не было окон.
Вокруг практически никого не было. Те немногие люди, которых заметил Телдин, выглядели немногим лучше, чем тот бродяга, которому он бросил монету. Они все смотрели на него с интересом и нескрываемой враждебностью, или это была просто его паранойя?
Преувеличивал ли он, или нет опасность, но все, же решил не спрашивать дорогу. — «Что может быть лучше, чтобы привлечь к себе внимание», — подумал он с усмешкой, — «чем подойти к кому-нибудь и спросить, как добраться до той большой воды, где находятся все лодки».
По крайней мере, его срочная проблема быстро разрешилась. Стирка в этой части города включала в себя развешивание мокрой одежды на подоконниках для просушки на солнце. Было делом нескольких минут, чтобы схватить новую куртку отсюда, пару брюк оттуда и нырнуть в тихий переулок достаточно надолго, чтобы надеть их.
В конце концов, как он и предполагал, извилистая улица, по которой он шел, превратилась в главную дорогу — не в «Молитвенную», но на нее похожую. Широкая магистраль заметно вела вниз по склону, и вдалеке он даже смог увидеть отражение солнечного света от воды.
Впервые Телдин был почти благодарен своему поврежденному колену. Без его боли, искушение выскочить из переулка и помчаться в гавань, вероятно, оказалось бы непреодолимым. Однако вместо этого он остался в начале переулка, осторожно оглядываясь по сторонам. Было около полудня, и улица была переполнена. Это было хорошо. У него было бы гораздо больше шансов остаться незамеченным, если бы он мог затеряться в толпе. Но, конечно, из-за толпы ему было бы еще труднее разглядеть тех, кто его искал.
Первый шаг из относительной безопасности переулка был самым трудным. Ему потребовалась минута, чтобы собраться с духом, его сердцебиение звучало в ушах, как барабанная дробь. Он чувствовал себя опустошенным. Раньше, в таких переулках, страх заставлял его бежать, но теперь он, казалось, лишил его воли. Он сделал последний глубокий, успокаивающий вдох и вышел на улицу.
Толпа поглотила его. Окруженный со всех сторон телами, он чувствовал, как в нем нарастают паранойя и клаустрофобия, но он загнал страхи в глубины своего разума. На мгновение он пожалел о кристальной ясности мыслей, и отсутствии эмоций, которые плащ даровал ему в прошлом, но сейчас этого не произошло. Он заставил себя начать спускаться по направлению к гавани.
Он сосредоточился на своей походке, стараясь свести к минимуму хромоту. Колено горело. На самом деле он обнаружил, что ходьба вниз по склону, даже по пологому склону, создает дополнительную нагрузку на сустав и усиливает боль. Парадоксально, но он обнаружил, что боль помогает сохранять ясность ума. Он пошел дальше.
Примерно через сотню ярдов вниз по склону дорога расширилась и превратилась в квадрат. Повсюду вокруг рынка были ларьки, и они распространялись на центральное пространство. Покупатели толпились вокруг них, и крики лоточников наполняли воздух. Это было так похоже на базарный день дома, что его горло сжалось от внезапной тоски по дому. Он заставил себя идти дальше.
На краю базарной площади, казалось, людей было намного меньше, чем в центре, и он пошел слева, держась менее людных мест. Во многих ларьках продавались готовые продукты и сладости. Запах незнакомых специй ударил ему в ноздри.
Пока он шел, его глаза метались туда-сюда, выискивая знакомые лица — друзей или врагов. Тем не менее, он держал голову прямо; очевидное любопытство могло привлечь внимание.
Он едва не вскрикнул, когда чья-то твердая рука легла ему на плечо. Он резко развернулся, ожидая, увидеть Барраба, или, может быть, Спака…
Это был Валлус Лифбовер, рулевой «Зонда». Эльф стоял в начале небольшого переулка между двумя ларьками, в которых продавались копченые колбасы. Телдин в страхе отступил. Как, во имя Бездны, эльф узнал его? Как? Что-то здесь было не так. Он должен был думать об эльфе, как о союзнике, спасителе. Вместо этого он обнаружил, что его пугает эта отчужденная фигура. Как он узнал его?
Эльф не сказал ни слова, только поманил его. Телдин заколебался, потом понял, что просто стоит и привлекает к себе внимание. Он передвинул правую руку к рукояти меча, не касаясь рукояти, но близко к ней. Валлус снова поманил его и шагнул в укрытие узкого переулка. Телдин осторожно шагнул к нему.
Как только Валлус увидел, что Телдин идет за ним, он повернулся и пошел дальше в переулок. — «Он повернулся спиной к моему мечу», — подумал Телдин. — «Знак доверия или непоколебимой уверенности»? Он медленно последовал за ним, напряженный и готовый ко всему.
Когда они были в дюжине шагов от входа в переулок, Валлус повернулся к нему лицом. Руки эльфа были пусты, и подняты ладонями вверх на уровне талии. Возможно, это должно было успокоить Телдина, хотя он держал руку рядом с оружием.
Эльф тихо произнес: — Те, кто ищет вас, ждут у северного входа на рынок, — коротко сказал он. — Вы должны пойти другим путем. Вниз по этой аллее, затем поверните направо на следующую дорогу. Она тоже ведет к гавани, хотя и не прямо, и я думаю, что за ней пока никто не следит.
В мыслях Телдина царил хаос, вопросы сыпались друг за другом. Эльф стоял, молча, ожидая его ответа. Наконец, Телдин с усилием открыл свой рот. — Как?
Эльф покачал головой. — Нет времени на разговоры, — сказал он. — А теперь вы должны идти. Не доверяйте своей маскировке. Я все чувствую так, как есть на самом деле. Другие тоже могут.
— Вы про плащ…?
— Плащ создан эльфами, — оборвал его Валлус. — Вы должны защитить его. Это главное. Передайте его эльфам Эвермита. Вашим единственным средством безопасности может быть только имперский флот. Должно быть, он заметил замешательство Телдина, потому что продолжил: — Остров Эвермит находится примерно в семистах лигах к северу отсюда. Это дом эльфов Торила. Вы должны передать плащ туда. А теперь идите. Он указал вглубь переулка. — Идите. И без единого звука или предупреждения эльф исчез. Кроме Телдина, в переулке никого не было.
Телдин поискал хоть какой-нибудь след исчезнувшего эльфа, но безуспешно. Он сдался и несколько минут обдумывал ситуацию. У него не было причин доверять Валлусу. — «Клянусь Бездной», — подумал он, — «у меня больше нет причин доверять, кому бы то ни было». Но слова эльфа имели смысл. Барраб и его команда, должно быть, поняли, что Телдину придется идти по главной дороге в гавань, а спуск вниз по склону рынка будет одним из естественных «уязвимых мест». Потом он задумался, почему эльф пытается ему помочь. Он, очевидно, знал о плаще и так же явно хотел, чтобы плащ попал к его людям. Тогда, почему он просто не взял его сам? Неужели он сомневается в своей способности сделать это, даже с его немалыми магическими способностями? Или он просто направил Телдина в засаду, где он и его товарищи могли бы забрать плащ легче и с меньшим риском? Если так, то следовать указаниям эльфа было бы смертельно опасно.