— У меня его нет. Я вчера поехал за вами в Калваду и не ожидал, что вас надо искать именно здесь.
Доктор хмыкнул.
— Похоже, забыл сообщить по телефону. Тот, с кем пришлось общаться, привел меня в такое бешенство, что я преждевременно бросил трубку. Впрочем, неважно. Зубная щетка для тебя найдется, а остальное приложится. Заходи.
Я последовал за ним. В предназначенной для меня комнате обнаружились грубо сколоченная койка, столик для умывальных принадлежностей, ваза и кувшин.
— Особой роскоши ждать не стоит, но и задержишься ты всего на несколько дней. Мои труды подошли к концу: я готов к старту. Собственно говоря, я бы сделал это уже вчера, если бы ты приехал… Так, все вопросы на потом: время обедать.
— О чем вы хотели поведать, доктор? — спросил я после обеда, затягиваясь превосходной сигарой. — И почему выбрали именно меня?
— В силу нескольких причин, — ответил он, проигнорировав первый вопрос. — Во-первых, ты мне нравишься и, судя по всему, умеешь держать рот на замке, когда нужно. Во-вторых, у тебя хорошо с воображением, ты способен воспринимать новое. В-третьих, из всех знакомых мне людей ты один достаточно образован в литературном плане, чтобы сделать приличное интервью, и вместе с тем достаточно сведущ в науке, чтобы понять, о чем идет речь. Имей в виду: если не дашь обещание никому ни о чем не рассказывать без моего разрешения, то не услышишь ни единого слова.
Мгновение я колебался. Газета ждет от меня интервью по возвращении, но, с другой стороны, доктор точно не заговорит, пока я не дам слово…
— Хорошо. Обещаю.
— Отлично! Тогда слушай внимательно. Несомненно, ты, как и все остальные, считаешь меня безумцем?
— С чего вы взяли, вовсе нет… — Я начал заикаться. На самом деле у меня не раз всплывало такое подозрение.
— Ничего страшного, — беспечно продолжал ученый. — Я и впрямь безумен, в этом можно не сомневаться. Однако мое безумие совсем иного рода, чем у других: это — безумие гения.
Произнося эти слова, он бросил на меня внимательный взгляд, однако долгие игры в покер в пресс-клубе Сан-Франциско приучили меня контролировать выражение лица. Я и глазом не моргнул. Он, похоже, остался доволен и продолжил:
— С университетских времен ты помнишь законы магнетизма. Хотя, вспоминая, как ты учился, правильнее будет сказать «предположительно должен помнить».
Я рассмеялся вслед за ним.
— Чтобы проследить нить моих суждений, необязательно обладать глубокими познаниями в данной области, — продолжал он. — Разумеется, ты в курсе, что сила притяжения обратно пропорциональна квадрату расстояния между магнитом и притягиваемыми объектами и что у каждого намагниченного объекта есть положительный и отрицательный, они же северный и южный полюса?
Я кивнул.
— Теперь прими во внимание, что законы магнетизма в точности соответствуют закону гравитации в том, что касается соотношения между расстоянием и силой притяжения.
— Но на этом их сходство заканчивается, — прервал я.
— Нет, на этом их сходство не заканчивается, — резко ответил Ливермор. — В этом суть сделанного мной открытия: магнетизм и гравитация есть единая сила — точнее, два разных, но схожих выражения одной силы. С каждым успешным экспериментом их сходство возрастало. К примеру, ты в курсе, что у каждого намагниченного объекта два полюса? Точно так же у каждого… изобретем новый термин… у каждого гравитированного объекта есть два полюса: положительный и отрицательный. Все объекты на Земле расположены так, что отрицательные полюса указывают на положительный центр Земли. Именно это вызывает феномен, обычно именуемый силой притяжения или весом.
— Я могу с ходу предоставить доказательство обратного, — возразил я.
Доктор ответил ледяной улыбкой:
— Главный слепец — тот, кто не желает видеть. Я догадываюсь, в чем заключается твой ребяческий аргумент… впрочем, продолжай.
— Если два магнита расположены так, что северный полюс одного соприкасается с южным полюсом второго, то будут притягиваться. Если они расположены одинаковыми полюсами друг к другу, то будут отталкиваться. Будь ваша теория верна, стоящий на голове человек свалился бы с планеты.