Тоня изымала из корзины грязное белье и отправляла его в стирку, проверяла мыло, зубную пасту и крем для и после бритья – Свиридов брился только опасной бритвой или новомодными лезвиями.
Когда обставляли этот кабинет, Тоня с некоторым сомнением предложила повесить зеркало – кроме того, перед которым Свиридов брился. Она подметила, что Свиридов не особенно любил смотреться в зеркала, и не выносил зеркал там, где он работает – в его старом кабинете зеркал не было.
И здесь на предложение Тони он ответил, что ему зеркала не требуются – с улыбкой, хотя Тоня подозревала, что тут не все так просто. Но не уточнила …
Она проверяла шкафы и холодильник, и выбрасывала продукты с просроченным сроком годности и заменяла их свежими …
И все остальные мелочи были тоже под наблюдением Тони …
К одежде Свиридов относился спокойно, без фанатизма, но при этом всегда одевался аккуратно и не без учета моды.
На каждый день у него были костюмы хорошего покроя – их изготовлением занималась Тоня, и одежда форменная – камуфляж, повседневная и праздничная форма, причем ему приходилось учитывать наличие большого количества наград. Его парадный китель со всеми наградами весил немало, а более скромный китель существовал в двух вариантах – только с Золотыми звездами и китель со Звездами и орденскими планками.
На камуфляжной форме Свиридов никогда не прикреплял планки или ордена – ему хватало полевых генеральских погон.
А в шкафу в его теперешнем кабинете висели и штатские и военные костюмы, а также его большая фотография в парадной форме со всеми регалиями и даже с лентой ордена Святого апостола Андрея Первозванного с мечами через плечо. В таком виде Свиридов нигде и никогда не появлялся – пока. Без ленты, но со звездой этого ордена и со всеми остальными орденами и Звездами он появлялся на людях в отдельных исключительных случаях, например, провожая новобранцев в армию или в праздничные дни начала мая.
Кроме обычного штатского костюма в шкафу висели смокинг, клубный пиджак и сюртук – все это на особые случаи, которые случались чрезвычайно редко.
Ну, а все остальное было обычным – трусы, «боксеры», плавки, майки и любимые им тельняшки (с рукавами и без), рубашки белые, цветные, полосатые и защитные, галстуки всех видов и мод, в том числе бабочки разных цветов, в коробочке лежали запонки – простые и не простые с искусственными алмазами, бериллами, агатами и рубинами.
Целый ящик занимали носки и носовые платки – на этом изобилии настояла Тоня, которая тщательно следила за состоянием гардероба мужа.
И он признавал ее безусловный авторитет в этом вопросе, и если Тоня говорила, что в данном случае необходимо надеть именно это и это, то Свиридов даже не пытался возражать ей …
НОВЫЙ ДИРЕКТОР ШКОЛЫ
Свиридов встретился с Викториной Ивановной Стригуновой с подачи Веры Грачевой и убедился с одной стороны, что эта женщина кому-то в районном и городском отделах народного образования встала поперек горла, а с другой стороны увидел, что человек это стоящий. Поэтому вторая встреча состоялась уже в городе около института, в кабинете директора самой старой школы в городе.
Викторина Ивановна выделила для посещения города недалеко от Москвы воскресение и отправилась в гости вместе с мужем, инженером Борисом Константиновичем. В воскресение пробок было поменьше и их доставили на автомобиле – на машине со спецсигналом это было довольно быстро. Поворот с трассы в лес, контрольно-пропускной пункт, снова лес, недолгая городская застройка, опять участок леса, несколько высоких зданий и современное здание школы.
Стригуновых встретили Свиридов, Грачева и Дементьев.
Сперва общий разговор шел в просторной учительской, затем Бориса Константиновича увел к себе Дементьев, а беседу с Викториной Ивановной продолжили Свиридов и Грачева.
Викторина Ивановна с помощью Свиридова разговорилась и довольно откровенно рассказала о своих конфликтах с руководством.
И оказалось, что у Стригуновой очень много точек соприкосновения с Грачевой, в особенности в сфере современного образования, в области оценки современных учебников и министерских разработок и методичек, в области оценки экзаменов и ЕГЕ, и по отношению к современным ученикам.
Потом разговор пошел более общий – о жилье, о трудоустройстве мужа, о перспективах дальнейшей учебы детей.