На кухне царствовала Уля, вернее, она там главенствовала.
Но она всегда признавала старшинство Тони и всегда советовалась с ней.
– Улечка, да что ты спрашиваешь! Ты же все знаешь намного лучше меня …
Тоня никогда не любила готовить, и не особенно умела, но по необходимости готовила, причем не так уж и плохо.
Когда они жили втроем с Толей и Гришей ей приходилось готовить.
– Мама Тоня … мама. Я всегда буду спрашивать твоего совета, ты же моя … мама. И не обижай меня, ладно?
– Я и не думаю тебя обижать, Улечка! И я, и Толя так любим тебя …
ТОНЯ и МАРГО
Маргарита Антипова и Антонина Свиридова встречались часто и всегда у них находились темы для разговоров.
Сейчас они сидели на кухне у Антиповой – Карену кивнули, и он понял, что девочек нужно оставить в покое.
А они сидели и вспоминали такое, что кроме них знать никто не мог вообще …
– Слушай, Веруньчик, а как тебя встретил Толик, когда ты вернулась?
– Ой, Маргоша! Я половину не помню … Телефон, маршрут по знакомым только нам двоим ориентирам … Конспирация, он, цветы … Я очнулась только на берегу озера. Никого, палатка, и Толя … Как он пел мне … Он нигде и никогда этого больше не пел, а тогда пел только мне …
Счастье вдруг
в тишине
Постучало в двери.
Неужели ты ко мне?
Верю и не верю!
Падал снег,
плыл рассвет,
Осень моросила.
Сколько лет,
сколько лет -
Где
тебя
носило …
– Я уж потом узнала, откуда это … а нам было так хорошо на озере … А потом он спас меня от дурдома … Потом Гриша … А у тебя как?
– Мы же вместе с Валькой выходили. Выходили по надежному коридору, без сложностей. Даже скучно. Нас сунули отдыхать в ведомственный санаторий под названием «Карасан» для сотрудников секретных предприятий – видимо решили, что там нас некому будет узнавать. А я там узнала одного фрукта из Ленгли!
– Ну!?
– Баранки гну! Я им тогда такое устроила – мама не горюй!
– Ты стала так чисто говорить … даже акцент пропал …
– Ну, а потом твой Свиридов пригрел Вальку и меня. Потом Карен … и все – ты даже представить не можешь, как я ожила!
СКВОРЦОВ и СВИРИДОВ
Свиридов и Скворцов встречались каждый день, и иногда даже по нескольку раз.
И каждую встречу у них находились темы для беседы, даже тогда, когда они общались молча.
На работе Свиридов мог просто так, без особого повода, зайти в кабинет Скворцова.
При этом общение могло быть совершенно разным – от делового разговора до нескольких минут молчания. Скворцов, взглянув на друга, определял его настроение, и в соответствии с этим встречал его традиционным «Привет, гад начальник!» или совсем непривычным для посторонних «Расслабься и слушай!».
Первое приветствие отнюдь не означало неуважения или предубеждения, а второе предшествовало новому стихотворению, которое Виктор извлекал из груды бумаг на столе.
Скворцов имел право беспрепятственного входа в кабинет Почетного Генерального, и такое право имели немногие, но этим правом он пользовался только в исключительных случаях.
Это не было чинопочитанием – Виктор искренне удивился бы такому мнению! – но Свиридов часто был занят или его вообще не было в кабинете.
Поэтому Скворцов чаще посещал Свиридова в неформальной домашней обстановке, и даже иногда решал там свои профессиональные проблемы.
Бывало, что они собирались у Виктора в его квартире «на троих» – Костя Докукин, Анатолий Свиридов и Виктор Скворцов, выпивали в самой близкой компании, и вдруг Виктору в голову приходила какая-нибудь дельная мысль производственного характера.
И тогда Костя молча делал бутерброды, открывал банки или совершал еще какие-нибудь независимые деяния, а Виктор и Анатолий обсуждали нечто – иногда совершенно секретное! – не заботясь о присутствии третьего.
Костя молча вставлял в пальцы друзей наполненные стопки, вкладывал в их руки сочные бутерброды (ах, какая жирная была селедочка!) и даже не пытался понять суть разговора.
И он мог бы ответить на вопрос – а о чем же говорили эти ученые? – совершенно искренне: а фиг их знает и хрен поймешь!
Бывало, что во время такого плотного общения Скворцова и Свиридова в квартире вдруг материализовывались женщины, и тогда Костя сажал их в кружок вокруг себя, выуживал бутылку легкого грузинского вина и угощал дам фруктами и конфетами.
И скидки на собственную жену не делал, но если в квартире образовывалась Маргарита Антипова, то ей доставался персональный широкий стакан с хорошим глотком виски.
Как-то Костя вопросительно взглянул на Маргариту – может быть, ты могла бы вмешаться? – но Марго отрицательно качнула головой: мужикам мешать нельзя!