Ты напомнила вчера
мне о далеком,
Пережитом,
позабытом,
как во сне -
Милый друг
ни разговором,
ни намеком
Не ищи
былого отклика
во мне.
Но оказалось это еще не все – повторяющийся припев в самом конце пел Свиридов, а девушки вторили ему, поддерживая его гитару без слов.
Все что было,
все что ныло -
Все давным-давно уплыло.
Истомились лаской губы
И натешилась душа.
Все, что пело,
все, что млело -
Все давным-давно истлело.
Только ты,
моя гитара
Прежним звоном хороша!
Концерт длился положенные полтора часа, девушки исполняли самые разные песни, разных авторов и различных композиторов, но после концерта Турецкий нерешительно спросил:
– Это мне показалось, или мелодии были немного изменены?
– Да, это Олег внес небольшие изменения …
МОЛОДОЙ РЕЖИССЕР
Все чаще концерты – представления! – режиссировал Олег, вернее он их создавал.
Независимо от того, кто выступал, был ли это сольный концерт или он включал несколько на первый взгляд несовместимых исполнителей, это было очень зрелищно и интересно для зрителей и слушателей.
Именно поэтому маленький лазерный диск, переданный Свиридовым знакомому звукорежиссеру, так быстро попал в эфир и вызвал поток писем.
Зря поют мне лучшие соловьи -
До чего же невезучая я в любви.
Встала на пороге девичья беда –
Разошлись пути дороги
С милым навсегда …
Легкий и звонкий голос Шурочки скрывал несовершенство текста, и мало кто смог вспомнить старый и примитивный кинофильм более чем полувековой давности.
С добрым утром, мой любимый,
С добрым утром, край родной!
Песни были разные, мелодии тоже казались весьма разнообразными, но что-то выдавало общий источник.
До свиданья, дорогая,
Расстаемся мы с тобой.
Я – налево, ты – направо,
Так назначено судьбой.
Шурочка Беляева пела то под аккомпанемент рояля, то под звуки всего ансамбля, то под гитару Свиридова, но ее прекрасный голос не менялся – он завораживал слушателей.
Не цветы меня
не радуют,
ни весна
Где ни лягу,
где ни сяду я
Все одна.
Счастье в туче скрылось,
Что ж тут говорить.
Все, что было
сердцу мило,
Надо позабыть.
Но грустные куплеты сменялись мажорными, жизнеутверждающими.
Бегут, мелькают версты,
Ну, где же мой перекресток?
Где ждет меня
необходимая
Любовь навеки …
И вдруг Шурочка переходила с этих позабытых мелодий на старинные романсы, не забытые и возможно вечные.
Зачем тебя,
я милый мой,
узнала,
Зачем ты мне ответил
на любовь?
Уж лучше бы я
горюшка
не знала,
Не билось бы сердечко мое вновь …
В создании концертов-представлений принимали участие не только музыканты, но и Антонина Свиридова и Гриша Свиридов – исполнители и участники могли похвастаться полноценным художественным образом не только в виде аранжировки, но и виде костюма.
И еще был невидимый участник всех без исключения постановок и выступлений – это была немолодая и очень молчаливая женщина Юдифь Мануиловна Лейтес.
Конечно, это была совершенно другая история, но она была тесно связана со Свиридовым.
Немолодую талантливую женщину-концертмейстера Лейтес и ее мужа изуродовали пьяные хулиганы – они раздробили им пальцы. Свиридов вывез их прямо из клиники, где им делали операции, привез в город, Тоня и Уля помогали им обставлять квартиру – у них руки еще были в повязках.
А потом Дарья Михайловна (а по паспорту Юдифь Мануиловна) стала незаменимым сотрудником Дома культуры – в ее ведении были все ноты и тексты всех без исключения произведений российских и иностранных авторов, и только она моментально могла отыскать нужный документ.
Но играть она не могла и почти всегда сидела во второй кулисе, курила как паровоз и слушала музыку.
Дежурный пожарник, пост которого находился рядом, угощал ее чаем …
А Шурочка пела:
Лишь гудки певучие
Смолкнут над водой,
Я иду к рябинушке
Тропкою крутой.
Сарафан и платочек Шурочки так хорошо укладывался на текст песни …
Ой, рябина кудрявая -
белые цветы.
Ой, рябина-рябинушка
сердцу подскажи …
А затем после минутной паузы и совсем незаметного исчезновения со сцены
В зимнем парке
тишина смеется
И деревья