– Я Аннета. А ты?
– Лиля, – причитания прерываются. – Послушай, приговоров же три было…
Девушки, бросаются к третьему креслу.
– Совсем ребенок.
– Давай воду.
– Черт, не приходит в себя.
– Эй, не вздумай умирать.
– Смотри, шевелится. Воды ей, воды.
– Где я? – испуганные глаза беспорядочно мечутся с одного лица на другое. Вдруг васильковый взгляд натыкается на звездную панораму. – Космос? Это конец.
– Так, успокойся, – легкая пощечина останавливает начало истерики. – Ты жива. Пока. Мы – тоже. А там, как судьба решит. Тебя как звать?
– Кира, – шепчут сухие губы, а взгляд не отрывается от проплывающей мимо Луны. – Они сдвинули нас с орбиты.
– Сдвинули? Откуда знаешь?
– Мой младший брат. Он бредит Космосом. Рассказывал, что с орбиты можно увидеть только темную сторону спутника.
Девушки сидят тихо и неподвижно почти целый час. На полу. Подальше от попутчиц. Каждая мысленно прощается с прошлым, семьей, Землей. Это нелегко. Говорят, перед самой смертью подсознание прокручивает жизненные кадры назад. Но последних кадров нет. В длиннющем приговоре часто упоминалось про шесть месяцев. Кто знает, в чем смысл отсрочки и полугодовых запасов, когда существует Запрет?
Да-да, Запрету на выход в Космос уже 537 лет. Когда-то земляне повели себя неправильно, слишком глупо, воинственно. Уничтожено несколько планет, другие – оказались на грани гибели. Межгалактическое сообщество до сих пор не оправилось и пожинало плоды. Расы вымирают. Рождаемость сократилась. Знания потеряны.
Земляне, будто злые детишки, не осознающие последствий своих неразумных шалостей, были наказаны. Планета полностью изолирована от Галактики, граница последней траектории определена давно. Ослушаешься – смерть. Межгалактический Патруль строго придерживается протокола. Много «смельчаков», рискнувших нарушить границу, потеряли земляне. В этом году исполнилось ровно 500 лет, как земляне прекратили направлять космические корабли далее Луны. Космология как наука, остановилась в своем развитии, так и не успев толком сформироваться.
И вот теперь хрупкий шаттл с тремя преступницами покидает ограниченный круг.
– Так, девчонки, – решительно подхватывается со своего места Аннета. – Хочу знать с кем проведу ближайшие полгода. Давайте расскажем о себе. Начнем с преступлений.
– Зачем, – в глазах Киры блестят бусины слез. – Мы не проживем и эти полгода. Исторические факты говорят…
– К бесам исторические факты, – нервно прерывает Аннета. – Хочешь сдохнуть? Иди, бейся головой об стену, только не скули.
– Тише, девочки! Мы – это все, что у нас осталось. Давайте я начну. Я Лиля. И меня приговорили за уничтожение гектара леса.
– Лиля? Как?
– Лес на планете под защитой. Каждый метр в Красной Книге. А тут целый гектар. – Кира, зажав рот двумя ладошками, огромными глазами с невыплаканной болью смотрит на подругу по приговору. Ну хоть готовая истерика не разразилась, и то – хорошо.
– Мы с друзьями праздновали помолвку Влада и Насти. Напились здорово. Кто-то предложил шашлыки в лесу, как в старые добрые времена. Книжек начитались и бабушкиных дневников начитались, вообразили себя великими путешественниками по самым дебрям природы. У меня с собой зажигалка была, у матери стащила. Мне и разжигать. Потушить не смогли.
– Но судили же тебя одну. А остальные?
– Сбежали, – горько усмехается Лиля. – Я зажигалкой щелкала, мне и отвечать. Это уже потом мне прадед рассказал, когда в тюрьме навещал… Надо было сначала обезопасить пространство от возможного пожара. Воду приготовить, песок. Ай, что теперь махать руками, ничего не изменится. Ну, Аннет, твоя очередь.
– Я Охотница.
– Ох!
– Состою в обществе истребления животных-мутантов. В очередном рейде… промахнулась. Мало того, что убила косулю, не мутанта. Так она еще и на сносях была. И косуленок ее тоже полноценный был.
– Вот, значит, как, – задумчиво протягивает Лиля, – ты, вроде, постарше нас с Кирой. Неопытная? Сменила сферу деятельности?
– Я с детства стреляю. В нашем роду все охотники.
– Тогда как?
– Ваня, напарник мой, уронил рюкзак в момент выстрела. Вот здоровая косуля и понеслась. Выскочила прямо перед мутантом. Но заряд послан. Ничего сделать нельзя было.
– Ну а ты, Кира?
– Я не хочу об этом говорить, – едва слышно шепчет девушка. – Мне стыдно…
– Кира… Перестань вести себя, как ребенок. Здесь равные условия для всех.
– Мы должны знать, что представляет каждая. За что осуждена? Скажи, и больше мы не будем возвращаться к трагическим моментам. Пусть все покоится в прошлом. На Земле.