От песков Башилов направился в залив к зарослям. Здесь тоже устроил станцию: проверял глубину, качество и продуктивность ила, химический состав воды, описывал водную растительность и зональность ее расположения. Правда, осенью некоторые растения отмирают и опускаются на дно, а потому обнаружить их бывает трудно.
«Но таких растений, должно быть, немного, — решил Николай Петрович, продолжая обдумывать проблему использования их в хозяйстве. — Вот, например, тростники — целое море! А используют ли их колхозы? Нет, не все. А ведь это отличнейший строительный материал. Из тростниковых щитов можно быстро и дешево выстроить сухие и теплые сельскохозяйственные помещения.
Скошенный и высушенный молодой тростник охотно поедается скотом. От него даже увеличивается надой молока. Он хорошо силосуется с другими травами. А как быстро растет! Дает три укоса за лето.
Метелки, головки его, заваренные и слегка посыпанные отрубями, хорошо поедаются свиньями. А корневища тростника, камыша и рогоза? Они содержат более пятидесяти процентов крахмала и около десяти процентов сахара. Разве плохо обладать такими богатствами? Некоторые говорят, что использовать водную растительность — это тяжелая работа, надо затратить много труда. Но в наше время можно прибегнуть к технике, механизировать трудоемкие работы...»
Башилов почерпнул ладонью какие-то мелкие плавающие растения, передал их Пете.
— Это ряска, — сказал он, — водяная чечевица. Видишь, маленькое, свободноплавающее растение. В стоячих водах она бывает в таком большом количестве, что... да вон, посмотри! На берегу ее набило волной целый вал. А в зарослях она местами лежит слоями в несколько сантиметров. Это хороший корм для домашней птицы, особенно для уток. Ее можно скармливать и в сыром и в сухом виде.
— Вот, а мама говорит, что нечем уток кормить, — протянул Петя.
— Да. Много кое-чего мы говорим, — вздохнул Николай Петрович. — В природе водная растительность имеет огромное значение, Петя. Она оказывает большое влияние на химический состав воды, на заболачиваемость водоемов, служит пищей для многих рыб, а также некоторых зверьков. Ондатра, например, только ею и питается! В зарослях водятся насекомые, нужные птицам и рыбам как питание. Здесь мечут икру многие рыбы, в том числе и азбайский карась... Гнездует разная птица. Да разве все перечислишь? Одно тебе скажу, Петя: очень плохо поступают те, кто выжигает на озере тростники.
Некоторые, наоборот, растительность даже разводят! Есть вот растение дальневосточный рис. Его специально высаживают корешками на прибрежных участках озер для водоплавающих птиц. Семена они поедают, а густые, высокие заросли служат им хорошей защитой и местом гнездования...
Петя был в восторге и от объяснений отца и от всего, что видел в водоеме. Сегодняшний день сблизил его с природой, принес ему очень много нового и интересного.
— А для карпа и линя наше озеро подходит?
— Подходит, Петя, — ответил отец. — Замечательное озеро для дичи и для рыбы!
Солнце уже шло на закат. Старый Азбай дремал в тяжелом, свинцовом блеске. Вдали кричали савки. Лодка держала путь к дому...
НЕУТОМИМЫЙ ОХОТНИК-ПРОМЫСЛОВИК
Стоял жаркий июньский день. Воздух был наполнен острым запахом хвои и цветов. Среди высоких папоротников пестрели цветы конского щавеля, первоцвета, синюхи.
В лучах солнца, пробившихся между сосен, играли мошки, и монотонный шум их вызывал желание прилечь среди папоротников на мшистую землю и отдохнуть.
Охотник-промысловик горно-лесного района Иван Андреевич Пронин перескочил встречный ручей и начал подъем по тропе к 42-му кварталу. Он торопился к своей охотничьей избушке у Каменного ключа. Завтра, двадцать пятого июня, начало промысла крота, а ему осталось еще многое сделать за этот день и вечер, чтобы лучше подготовиться к охоте. Работа предстояла нелегкая...
«Ничего, дети помогут: у них сейчас каникулы», — успокаивал себя Иван Андреевич, поправляя на спине тяжелую котомку.
Вдруг левее тропы раздался выстрел...
Пронин вздрогнул.
«Летом, в запретное время, и стреляют! Надо проверить!» — подумал он и свернул с тропы по направлению к выстрелу.
Вскоре Пронин услышал разноголосый звон колокольчиков, а затем увидел стадо коров, разношерстьем рассыпавшееся по лесной траве. Оводы и мошки кусали скот, и коровы с шумом ломились через мелкую поросль сосенок, спасаясь от мучителей.
В стороне послышались голоса. Иван Андреевич узнал пастуха Федора со второго участка леспромхоза и его подпаска. Подпасок сидел на камне и, обмахивая потное лицо пучком травы, смотрел, как Федор снимает шкурку с убитого зайца, подвешенного к березке.
— Здравствуйте, зайчатники! Свежуете? — поздоровался с пастухами охотник.
— Свежуем... — ответил, вздрогнув от неожиданности, Федор.
— А не стыдно тебе, Федор, в запретное время зайцев стрелять? Ты же не голодный и зарабатываешь неплохо. Какай сейчас заяц? Куда он годится? Весь в клещах, мясо синее, постное... Вредным баловством ты занялся, против закона и совести пошел. Покажи билет! — твердо потребовал Пронин и придвинулся к Федору.
— Какой билет?
— Охотничий.
— Нет его у меня. Я не охотник, ружье для охраны скота ношу.
— Для охраны, а это? — Иван Андреевич с сердцем сорвал с березки тушку зайца и сунул ее к носу растерявшегося Федора. — Коров от зайцев охраняешь? Раз имеешь ружье и по лесу шатаешься, так обязан его зарегистрировать, билет охотничий взять и соблюдать законы охотников. Браконьер ты! Небось, и яйца глухариные из гнезд выбирал. Выбирал? — все больше раздражался Иван Андреевич, еле удерживаясь от резких слов.
— Да что вы, товарищ Пронин... — начал оправдываться Федор, но охотник не дал ему говорить, перебил его:
— У меня нет с собой бумаги, чтобы составить протокол. Но запомни, если ты еще раз попадешься мне с таким делом, тогда не жалуйся... А ружье зарегистрируй и билет возьми. Я проверю! На! — Пронин с презрением бросил ему к ногам тушку зайца, круто повернулся и пошел.
* * *В последних числах июня в ловушки все чаще стали попадать молодые кроты, которые отличаются от старых меньшей величиной, светлым мехом и черными подошвами лапок.
«Дней через восемь-десять надо ожидать период массового расселения молодняка, — обрадовался Пронин, — а следовательно, и время основного промысла».
Он расчетливо расставил кротоловки, стараясь в первую очередь отловить старых кротов, так как те умудряются часто по новым ходам обойти ловушку и увлечь за собой молодняк. Пришлось для этой цели расширить район охоты, постепенно вводя все новые и новые ловушки.
Пронин ставил в ходах не по две, а по четыре кротоловки. Также применял и капканы № 0 и № 1.
И в разгар промысла охотник брал от 100 до 200 кротов в день. Ему дружно помогали ребята: снимали и сушили шкурки, готовили обед, вели несложное хозяйство.
Однажды в конце июля Иван Андреевич, как всегда, проснулся с рассветом, тихо собрался, боясь разбудить ребят, и вышел из дому. Начался его обычный поход по путику — охотничьей тропке: он снимал тушки пойманных кротов, переставлял и маскировал ловушки.
Через несколько часов, уже сделав круг и возвращаясь обратно, Пронин увидел, что его путик истоптан коровами. Скот прошел по тропе с километр. Многие кротоловки спустились, а своды ходов были повреждены копытами.