Лифт остановился на нужном этаже, стандартным звуком колокольчика уведомив о том, что пора выходить. Вех очутился в знакомом небольшом зале с высокими потолками, от которого ответвлялись длинные коридоры, с двух сторон усеянные разнообразными кабинетами. Его ждали в 314-м кабинете, находившемся в левом корпусе, и туда он и направился. Двери во многие кабинеты были открыты, и оттуда доносились как мужские, так и женские голоса, которые беспорядочно сливались в единый рабочий шум. На полпути к заветному кабинету коридор значительно расширился; появились кабинеты с двойными дверями или без дверей вовсе, ограждённые свисавшими с потолка липкими лентами. Слева от Веха, в углу, была припаркована каталка с одним сломанным колесом, а возле неё, на колёсиках поменьше, стояла никому в данный момент не нужная капельница. Создавалось впечатление, что из офисного помещения Вех попал в больничное и что сейчас из кабинетов начнут выходить, с трудом переставляя ноги, больные в халатах.
Вот он, долгожданный 314-й кабинет, с деревянными толстыми дверями, украшенными стеклянными узорами. Вех выпрямился, поправил жилетку, сдавливавшую шею, дёрнул за ручку и толкнул двери (они открывались внутрь).
В кабинете царила неживая тишина, и только звук захлопнувшихся за Вехом дверей на мгновение нарушил её. От тёмно-голубого освещения становилось неприятно и даже как бы прохладно, и любой человек, входивший в эти двери, будто действительно попадал на какой-то арктический ледник.
Был виден только стол со встроенным в него большим дисплеем и беспроводной клавиатурой, а также несколько стеклянных ящиков, судя по всему, наполненных лекарствами. Остальное пространство кабинета, то бишь бо́льшая его часть, оставалось загороженным двумя голубыми ширмами, между которыми был виден узенький проход. Вех не поторопился идти туда, потому что хозяин кабинета строжайше запретил ему самовольничать, поэтому он устроился на едва видимом диванчике прямо возле ширмы и стал ждать.
Да, тот, кто был нужен Веху, находился за ширмами и с чем-то возился, злобно ворча. Минуты через три послышался металлический звук, похожий на случайное падение вилки или ножа на пол, затем противный резиновый треск (скорее всего, снимались с рук медицинские перчатки), и к Веху вышла громоздкая фигура в белом халате, застёгнутом на одну верхнюю пуговицу. На самом деле громоздко она выглядела только с ракурса Веха, в остальном же это была фигура среднего телосложения. Трудно различимое в голубом свете лицо не поддавалось описанию.
– Привет, Вех, – непринуждённо, лёгким тенором поздоровалась фигура и протянула парню свою шершавую ладонь.
– Доброе утро, доктор Брайан…
Честно говоря, смущённый Вех ожидал какого-либо порицания, которыми Брайан Хемельсон так любил злоупотреблять, особенно за опоздание, но сегодня что-то пошло не по плану. «Или он совсем не в настроении, – задумался парень, – или, наоборот, в шикарном расположении духа».
Протянутая ладонь была неловко пожата.
– Не бойся, ты ничего важного не пропустил, – продолжал доктор Брайан. – Я даже завидую твоему опозданию.
«Ну и хитрец! – с восхищением думал Вех. – Напрямую об опоздании не сказал, но отметил косвенно, и от этого на душе ещё тяжелее. Такое умение надо практиковать годами!»
Доктор Брайан подошёл к дверям, схватился за выключатель, и всё помещение наполнилось живым тёплым светом, смыв с себя мрачную голубую окраску. Вех прищурился, постепенно привыкая к яркости.
Брайану Хемельсону на вид было не больше шестидесяти, и, с учётом средней продолжительности жизни в сто один год, это означало, что Брайан достаточно молод и находится на этапе своего максимального жизненного потенциала. Густые шоколадные волосы с небольшой проседью хорошо сочетались с тёмными, хранящими какую-то загадку глазами. Нос вытянутый, со слабой горбинкой. Щёки припухлые и неровные.
– Так вот, на чём я остановился… – Хемельсон сделал круговое движение возле Веха и, вспомнив, о чём собирался рассказывать, дёрнул головой, словно кто-то невидимый нашептал ему тайну вселенной. – Привезли мне, значит, за всё утро три тела, и ни одно из них не подошло мне! Я же написал отправил Кейт подробную инструкцию, состоящую всего из нескольких пунктов, а она, видимо, не сочла необходимым взять и прочесть её! Я написал: возраст до восьмидесяти лет, причины смерти – естественные, с момента смерти – не более двух суток, и чтобы все конечности и органы были на месте. И представляешь, кого мне сегодня вытащили из морга? Старуху, которой не менее ста двадцати лет, затем наркомана, найденного хрен знает когда в куче сметённых листьев и начавшего заметно подгнивать, и напоследок – идиота, сумевшего попасть под рельсы начинённого до зубов защитными механизмами рельсобуса!