Доктор Брайан отменил исследования послесмертия и занялся разгребанием электронной волокиты, пока его напарник успевал работать на всём этаже: перевозил каталки из пункта A в пункт B, передавал по разным отделам чьи-то личные вещи, относил забытые планшеты, посещал прачечную, забирал из неё комплекты одежды и разносил по кабинетам…
– Вы идёте завтра на премьеру? – поинтересовался он у Брайана, набегавшись, как собака, упав на стул и запив собственные слова витаминизином, который с бульканьем залился прямо в горло из бутылки.
– Не хочу, – холодно отозвался доктор. – Я как-нибудь потом посмотрю, если появится в Сети, а чтобы идти в кинотеатр – нет уж, спасибо. И вообще, странно всё это. Второй раз в жизни я вижу подобные объёмы. Как будто войну выиграли, честное слово. Кстати, первый фильм как раз был послевоенным, и тогда именно всеобщая радость людей повлияла на вскочившие до небес рейтинги. Что же произошло сейчас?
– Почему вы считаете, что успех фильма зависит только от каких-то масштабных событий? – удивился парень. – Государство просто могло повысить влияние киноиндустрии на жизнь общества. Быть может, над нами, то есть над всем населением, нависла невидимая туча, испускающая в виде осадков проблемы, и только выход в прокат определённой кинокартины, идеологически верной кинокартины, способен открыть людям глаза! Кстати, – внезапно вспомнил он что-то и ахнул, как только события, произошедшие с ним за последнее время, превратились в структурированную логическую цепь, – я всё понял! На позапрошлой неделе у меня были кое-какие неприятности с Надзором, если быть точнее – с одним из главарей местного отдела. Под конец нашего с ним разговора он намекнул о том, что в государственной среде ведётся работа над подавлением теории социальных циклов!
Доктор Брайан всерьёз озадачился и нахмурил брови:
– Каких-каких циклов?
– Э-э, в общем, это теория о том, что в обществе существуют положительные и отрицательные циклы. Он ещё цитировал, якобы плохие времена создают сильных людей, сильные люди создают хорошие времена, хорошие времена создают слабых людей, слабые люди создают плохие времена, бла-бла-бла, и так по бесконечному кругу. И сейчас мы переживаем создание слабых людей хорошими временами.
– Интересная теория. Во всяком случае она даёт объяснение, почему молодые люди такие безалаберные и легкомысленные. И это не мой старческий маразм. Являясь человеком наблюдательным, я не могу не замечать этого. Согласишься со мной?
– Сложно не согласиться. Даже у меня в голове ветер гуляет, а у друзей… бывших друзей… конкретно сорвало башню. Они чем только не занимаются. И непонятно, откуда эта дрянь в нас, в молодых, взялась. Вроде и воспитывали, и обучали, а всё равно что-то пошло не по плану.
– По плану или нет – неважно, пока человек сам за себя не возьмётся. Внешние факторы должны жить в гармонии с аналитическим аппаратом, с совестью, содействовать им и поддерживать их в критических ситуациях.
– Пожалуй, вы правы, Брайан, вы полностью правы… Так что насчёт моих предыдущих слов?
– По поводу того, что государство выпустило фильм с целью подавить это самое бунтарство в юных умах и восстановить порядок?
– Да.
– Весьма сомнительно. На фильм же не все пойдут. Правительство могло иначе вбить вам в головы правильные порядки, не таким заметным способом и с гораздо большей эффективностью. Фильм, тем более, вообще не имеет возрастных ограничений, следовательно, и для взрослых предназначен. Как я изначально и сказал, странно всё это.
Вечером Вех, сидя за тусклым экраном большого монитора, пожёвывая сырные крекеры и запивая их чаем, листал страницы форума Центра Послесмертия и глазами бегал по разным аналитическим запискам, написанным и оставленным персоналом. Он зашёл в групповое обсуждение и принялся, не без ехидной рожи на лице, наблюдать за спором двух или трёх (один из них поначалу с боем включался в ожесточённую войну слов, а затем, с белым флагом в виртуальных руках, сдавал позиции и временно куда-то отходил) учёных старикашек. Первый был явным конспирологом и во всех проявлениях изучения послесмертия видел марионеточный, искусственный характер. «Мы делаем вид, что работаем, над тем, что в кругах Правительства давно изучено и известно», – предвзято судил он. Реакцией на его бредни были смеющиеся смайлики и обвинения в помешательстве. Но второй учёный в вопросах о послесмертии отличался крайним радикализмом, считая послесмертие теоретически потенциальным местом для продолжения рода человеческого: «У вас, второкорпусников, все считают так же? Если да, то я не удивлён, почему в исследованиях послесмертия вы не достигли соответствующих результатов и вечно получаете пинки от начальства. Кто будет работать во благо науки, когда по всему корпусу разгуливает дезинформация, сочинённая, к тому же, по моему мнению, человеком явно недалёкого ума? Если вы желаете сохранить работу в Центре, то советую вам начать умолять начальство найти дезинформатора и наказать его, остановить балаган, привести всё в порядок, в конце концов, иначе трёхкорпусный Центр вскоре станет двухкорпусным. Сотрудники первого корпуса хоть что-то делают и не бубнят почём зря, за что я и уважаю их, да и люди там работают неглупые, со многими знаком лично.