Рядом с Муктаром стоит молодой африканец со спиленными верхними зубами, от чего рот его похож на белую пилу. Заметив мой интерес к его зубам, африканец смущается, сжимает губы. На мой вопрос он отвечает, что операцию с зубами выполнил кузнец. Это делается не всегда для моды, как говорит парень. При обрядах посвящения спиливание зубов иногда служит испытанием мужества.
Шел уже одиннадцатый час, а бараны все не появлялись. В это время Секу подвел к нам невысокого плотного человека, одетого в черный толстый шерстяной халат с широкими рукавами и видавшую виды некогда белую чалму. У незнакомца было очень черное обветренное лицо с решительными чертами, орлиным носом и большими черными глазами. В наружности его было что-то от цыгана. Секу представил незнакомца как хозяина бараньего стада, находящегося в пути на базар. Если мы не намерены больше ждать, то надо ехать навстречу стаду.
И вот наш автобус бодро трясется по сносной проселочной дороге. Слева тянется большая луговина, заросшая высокой травой. Параллельно нашей дороге по луговине проходит еще одна дорога, невидимая нам. По ней едут всадники, идут люди, которых мы угадываем лишь по движущимся над травой калебасам. Вскоре на пригорке показывается и баранье стадо.
Наш незнакомец быстро сходит с дороги и скрывается по самый тюрбан в траве. Он двигается наперерез стаду. Нам видно, как он долго объясняется с пастухом. Вернувшись, он говорит, что это не его стадо и нам лучше ехать по дороге, где гонят овец. Вскоре мы ехали по дороге, по которой шли на базар люди И Гнали животных. Казалось, все предвещало удачу. Но владельцы баранов делали свои выводы. Вид нашего автобуса посреди саванны изумлял их. Европейцам очень нужны бараны, иначе они сюда бы не приехали. Значит, надо повышать цену! И действительно, запрашивали тройную цену. Наш опыт в африканской торговле тут не помогал. Одним словом, за баранами нам пришлось приехать в Фатому в третий раз. Это было уже к вечеру. Но теперь сами продавцы искали нас, и баранов мы купили самым прозаическом образом и по дешевой цене.
Под вечер улицы Севаре огласились криками и музыкой балафонов и тамтамов. Это праздновали Новый год принявшие христианство малийцы. Минут тридцать они неистово играли и плясали возле виллы Нестеровых.
Танцоры были одеты очень оригинально и казались расписанными белыми квадратами. Их рубашки были похожи на рыболовную сеть с очень крупными ячейками, через которые просвечивало темное тело. К шортам из белой шерсти на длинных бечевках были прикреплены белые шерстяные помпоны, которые во время танца летали в воздухе.
Повеселив нас, христиане двинулись к соседним виллам, и вскоре оттуда понеслись будоражащие звуки тамтама и выкрики. Но на виллах, очевидно, жили малийцы-мусульмане, переживавшие последнюю неделю поста. Возле веселящихся христиан появился разгневанный малиец, который властным голосом стал высказывать свое неудовольствие. Танцующие со смущенным видом стали уходить.
На следующий день вечером у нас состоялся «пир кочевников». На сдвинутых столах лежали туши двух пахнущих дымом, зажаренных на вертеле баранов. В последней поездке в Фатому Ив не участвовал, а гости к нему все же приехали. Поэтому на ужин приглашаем и четырех преподавателей-французов. Они демонстрируют знание русских песен. Переводчицы из профтехцентра знают французские песни. Интернациональный вечер проходит дружно, правда с некоторым перенапряжением голосовых связок с обеих сторон.
Мопти — малийская Венеция
Чтобы увидеть рыбные богатства Мали, надо побывать в «малийской Венеции» — городе Мопти. Город называют так потому, что он расположен на трех островах и значительную часть года почти со всех сторон окружен водой. С одной стороны, это река Бани, с другой — огромные затопляемые рисовые поля. Мы едем в Мопти по узкой тринадцатикилометровой дамбе, соединяющей Мопти с Севаре. По обеим сторонам дамбы крестьяне по колено и по пояс в воде жнут рис, связывают его в пучки и ставят для просушки на свободные от воды островки. По рисовому полю медленно двигаются две пироги. С одной из них рыбак забрасывает сеть. Слева рисовое поле заканчивается озером, ширина которого 3–4 километра. По ту сторону водной глади в утренней дымке развертывается панорама большого африканского города, не похожего на другие города Мали. Над четкой линией темно-серых домов поднимается красивый зубчатый квадрат мечети.
Проехав под каменной аркой, на которой выложено название города, попадаем на большую людную площадь. Мопти делится на три части: «туземный» город Комогель, административный город Шарлоттвиль и торговый город. Осмотр начинаем с Комогеля, который наиболее красив. В отличие от малопримечательных кварталов других малийских городов Комогель характерен оригинальной архитектурой и добротными массивными постройками. Строители заставили заговорить здесь серую глину и камень, и каждый дом имеет свое лицо, а весь городской ансамбль — свою выразительность. Ни один дом не напоминает о европейском архитектурном влиянии. Дома в Комогеле одно- или двухэтажные, отгороженные от улиц высокими стенами. По городу проходят две довольно широкие асфальтированные улицы, их пересекают слегка изогнутые узенькие улочки, на которых двум автомобилям не разъехаться.
Сначала проезжаем Комогель на автомобиле. Завидя нас, ребятишки хором скандируют: «Тубабу, тубабу!» («Европейцы, белые люди»). Затем отправляемся побродить по городу пешком. Улочки живут своей жизнью: женщины толкут просо, о чем-то беседуют молодые люди, наблюдая за нами.
Любуемся видом города со стен мечети. Хотя город и представляется сплошным полем плоских глинобитных крыш, но здесь нет того однообразия, которое характерно для Сана. Архитектура каждого дома оригинальна и достаточно сложна. Часть здания сделана одноэтажной, часть двухэтажной, много различных пристроек, выступающих башенок. Крыши некоторых домов обнесены балюстрадой. Женщины тщательно сметают с них пыль. Здесь сушат зерно, спят или отдыхают. Из двориков на крыши ведут красивые лестницы.
Двигаясь вместе с живописной толпой, пересекаем земляную дамбу, соединяющую Комогель с остальными частями города, и оказываемся на огромном рыбном базаре. Он отделен от административного города широким языком глубокого залива Бани. У берегов залива, касаясь бортами друг друга, стоят большие моторные пироги. Они имеют крытый верх, внутри вдоль бортов сделаны скамейки для пассажиров, середина предназначена для грузов.
Реки и озера Мали очень богаты рыбой. Здесь встречаются нильский окунь, сом, карп, угорь.
На левом берегу залива стоят большие каменные лабазы, забитые тюками сушеной и вяленой рыбы. Между пирогами и лабазами тесно от торговцев рыбой. Сушеная и копченая рыба всевозможных размеров большими и малыми кучками разложена иа подстилках и прямо на земле. Рыбы так много, что порой некуда поставить ногу.
Ежегодно в Мали вылавливается около 100 тысяч тонн рыбы. Большая часть ее потребляется на месте. Экспортируется около 6 тысяч тонн в год. Для оптовой торговли рыбу выкладывают своеобразными штабелями: метр в длину и высоту и полметра в ширину. Затем эти штабели обшивают рогожей и готовят для от, — правки в соседние африканские страны, где малийская рыба пользуется большим спросом.
Рыбной ловлей занимаются все жители Мали, живущие по берегам рек. Но для 80 тысяч бозо и сомоно рыбный промысел издавна был главным занятием. Они же сушат и коптят рыбу, торгуют ею. Рыба служит доходной статьей, некоторые рыбаки разбогатели, имеют несколько пирог, которые используют сами и сдают в аренду. Бозо и сомоно занимаются предпринимательской деятельностью, перевозя грузы и пассажиров по Бани и Нигеру.