Минут через двадцать на площади появляются двое тамтамщиков. Один ставит на землю тамтам в форме ступы, обтянутый с одной стороны кожей. Второй тамтам похож на широкий низкий бочонок. Он обтянут и кожей с двух сторон и висит на ремне, перекинутом через плечо. Тамтамщики условными сигналами вызывают танцоров и возвещают о начале представления. Появляются маски, о которых мы немало слышали. Одежда танцоров поражает своей живописностью. На лицах надеты маски, сделанные из белых раковин каури с черными, проемами глазниц. Все танцоры — мужчины, но у некоторых из них на обнаженной груди надеты лифчики, обшитые каури. К ним прикреплены черные деревянные конусы, имитирующие женскую грудь. Это маски, изображающие женщин-фульбе. От пояса к коленям наподобие верхней юбки свисает толстая бахрома из волокон сизаля, окрашенных в ярко-розовый цвет. Такая же бахрома, только короткая, охватывает руки танцоров у локтей и у запястья. Под сиза-левой юбкой до щиколоток свисает более редкая бахрома из черных как смоль блестящих волокон, напоминающих обрезанные конские хвосты. Обуви на танцорах нет. В руках у них коровьи хвосты. На головах укреплены деревянные маски.
Впереди выступает главная маска. На деревянной основе, имеющей отверстия для глаз и три параллельные полосы, означающие нос и щеки, возвышается восьмиметровая планка, раскрашенная в белый и розовый цвет. У остальных танцоров на деревянных масках своеобразные двойные кресты высотой более метра. Это стилизованное изображение крокодила.
Зрелище танцующих догонов необычайно красочно. Во время танцев догоны двигаются по кругу на некотором расстоянии друг от друга. Движения сопровождаются выпадами то в правую, то в левую сторону. Ритм тамтамов нарастает. Развевается черная бахрома, вздрагивают ярко-розовые юбки, мелькают, покачиваясь, белые кресты и белые маски с черными глазницами, хлопают коровьи хвосты, раздаются глухие гортанные выкрики. Выпады и наклоны становятся все стремительнее. Теперь танцоры на ходу быстро откидывают корпус назад и так же быстро наклоняются вперед, от чего кресты описывают в воздухе дугу и, поднимая пыль, касаются земли.
В заключение главная маска высоко подпрыгивает и демонстрирует искусство управления своей «антенной». Закончив танец, догоны издают гортанные крики и бросаются преследовать собравшихся вокруг деревенских ребятишек. Ребятишки с воплем удирают. Зазевавшихся хлещут коровьими хвостами.
Обратно выезжаем, когда солнце начинает садиться. От Бандиагары до Севаре большинство из нас дремлет после трудного дня. Вдруг автобус резко прыгает вперед, затем дергается и останавливается. Сидевшие впереди малийцы, которых мы взялись подвезти, что-то кричат и выскакивают из машины. Секу тоже как ветром сдуло из-за руля. Разбуженные криками, минуты две мы недоумеваем, но вот появляется Секу с малийцами, волоча что-то тяжелое. Стараясь скрыть торжество в голосе, ой сообщает, что сбил автобусом антилопу.
Малийцы теперь уже по-французски стали рассказывать, как это произошло. Свет фар ослепил антилопу, стоявшую на обочине. Не видя перед собой дороги, животное не двигалось. В это время Секу прибавил газ. Напуганная шумом мотора антилопа все же побежала, но не в спасительную саванну, а через дорогу, тут и настигли ее колеса автобуса. Убитую антилопу вечером освежевали, и она пошла в общий котел. Секу как охотник забрал себе шкуру и голову. Грациозную голову животного он укрепил на моторе и открыл капот. Теперь каждый мог видеть, что за рулем сидит лихой шофер.
Когда на обратном пути в Бамако наш автобус безнадежно сломался, мы шутя говорили Секу, что он сбил священную антилопу и духи догонов мстят ему за это. Секу промолчал, но голову с мотора снял.
Глава 7
СТАРОЕ И НОВОЕ
Табаски — самый большой праздник
Я приехал в Мали в разгар мусульманского поста, который длится месяц. Во время поста люди едят только ночью. В течение дня в рот не должно попасть и маковой росинки: не разрешается ни пить, ни курить, нельзя глотать даже собственную слюну. В это время ослабленный организм легче поддается заболеваниям. Студенты мои стали хуже заниматься.
Дом служащих стоит в километре от главной городской мечети, но ежедневно задолго до рассвета я просыпаюсь от голоса муэдзина, призывающего, к утренней молитве. Вечером возле квартальных мечетей можно видеть белые фигуры молящихся, освещенные редкими керосиновыми фонарями.
В день окончания поста, с утра устраивается грандиозное молебствие на огромной немощеной площади возле главной мечети Бамако. Однако и эта площадь не в состоянии вместить всех желающих. Перед аллахом равны богатые и бедные, по к мечети одни приезжают на шикарных автомобилях, другие на мопедах и велосипедах, большинство же скромно приходит пешком.
На молебне присутствуют в основном мужчины. Женщин допускают только пожилых. Их очень немного, и сидят они сзади молящихся мужчин в тени деревьев. Люди сходятся на площадь задолго до начала молитвы. Разостлав циновки, они молча усаживаются на них. К началу молебна вся площадь бывает покрыта ровными шеренгами длиной 200–300 метров каждая.
Вот через установленные на площади динамики звучит голос имама, и молебен начинается. Тысячи людей одновременно делают одни и те же движения: простирают вперед руки, касаются ими лица, сгибаются для поклона, становятся на колени, падают ниц, касаясь лбом земли. Молебен длится полчаса. Затем ряды смешиваются. Верующие свертывают коврики и начинают расходиться. От шаркания тысяч ног над немощеной площадью поднимается облако красной пыли. Последними важно и медленно уходят немногочисленные женщины. Одеты они в белоснежные кофты с длинными рукавами и длинные платья. Поверх платьев у некоторых прозрачные нейлоновые накидки, на головах белые платки. У других поверх платков надето украшение в виде четырехугольной золотистой короны.
Затем начинается веселье. На улицах появляются гриоты со своими музыкальными инструментами. До глубокой ночи малийки темпераментно пляшут под звуки тамтама. Для танца характерен резкий наклон корпуса. Вытянутые руки то стремительно опускаются до земли, то взмывают в ночное небо.
Пляшут обычно девушки лет двенадцати-шестнадцати. Быстрота — главное в танце. Происходит своеобразное соревнование возможностей барабана и человека. Пляски под тамтам часто парные. Я пытаюсь определить продолжительность пребывания в круге. Получается не более полутора-двух минут. Чтобы ничто не мешало движениям, девушки перед выходом в круг сбрасывают обувь. Над танцующими висит облако пыли, но никто этого не замечает.
Место пляски сдавил круг зрителей. Дети особенно сильно поддаются магическому действию тамтама. Их глазенки горят, они зачарованы происходящим. Днем, вооружившись старой кастрюлей или бидоном, они подражают взрослым.
Быстрые парные пляски сменяются коллективными. Теперь в круг вступают замужние женщины. Они выстраиваются цепочкой и ритмичными плавными движениями взмахивают широкими нейлоновыми накидками.
Самый большой праздник малийских мусульман — Табаски, или праздник Барана. Бывает он обычно в апреле, через 70 дней после окончания поста. Но точная дата его определяется положением луны на небе. Даже накануне до захода солнца никто определенно не может сказать, будет ли завтра праздничный день. В день Табаски глава каждой семьи обязан зарезать несколько баранов. Хотя дата праздника известна лишь приблизительно, население начинает готовиться к нему заранее. На улицах Бамако появляются одетые в белое мавры со стадами овец. Из дворов доносится блеяние уже приобретенных баранов. Под деревьями вдоль тротуаров устроились парикмахеры, которые без мыла, с помощью одной только воды ловко бреют головы. Женщины шьют наряды. В день Табаски все хотят быть красивыми и нарядными. Табаски — нерабочий день.