Глава десятая. Язычники
С самого вступления на землю руссов Дину казалось, что он в вязком страшном сне и никак не может проснуться. Началось всё с раннего утра, когда наткнулись на сидящих около костра двоих местных. Застигнутые врасплох, они не успели даже вскочить на ноги, как были зарублены мечами. Дин вспомнил, что по законам рыцарства противник должен быть вызван на поединок и имеет право на выбор оружия, но тут же себя одёрнул: к язычникам законы не применялись. Закрался в голову опасный вопрос: «Почему». Ведь эти двое наверняка воины, если судить по лёгким доспехам и сложенному неподалёку оружию.
Никто не успел опомниться, как из леса выскочил третий - огромный космач в простой одежде, вооружённый длинной палкой с раздвоенным в виде рогов концом. Он молниеносно подсунул своё оружие под ближнюю лошадь и рванул вверх. Взвившееся животное с распоротым брюхом рухнуло, придавив собой сидевшего на нём рыцаря. Космач оседлал поверженного противника и принялся его душить.
Тут остальные рыцари опомнились. Берсерк, соскочил с коня, в два прыжка достиг космача и ударом боевого топора снёс тому голову. Но опоздал. Рыцарь, ветеран многих походов, лежал бездыханный со сломанной шеей. Предводитель обвёл налившимся кровью взглядом своё воинство и произнёс:
- Руссы дорого заплатят за эту смерть, - затем распорядился: - Похоронить быстро, почести отдадим потом.
Слуги поспешно выкопали большую могилу, туда посадили мёртвого рыцаря, рядом положили все его доспехи и оружие. Быстро закопали. Дин прочёл короткую молитву, и по приказу Берсерка отряд двинулся дальше. Неожиданно послушник обнаружил отсутствие чёток. «Обронил у могилы», - решил он и развернул коня.
Доехав до места схватки, Дин соскочил с Ворона и замер. Около убитых руссов стояла на коленях маленькая старуха в чёрной одежде и смотрела на него. Во взгляде этом было столько горя, страха и ненависти, что Дин невольно попятился. Нервно зафыркал Ворон. Послушник обернулся. К нему, не спеша, подъезжал старший оруженосец Берсерка.
- Господин приказал проследить, чтобы с тобой ничего не случилось, - с нехорошей усмешкой произнёс он.
«Следят, как бы не убежал», - догадался Дин и пояснил оруженосцу:
- Чётки где-то здесь обронил.
- Сейчас вместе поищем, - тон оруженосца стал зловещим.
Дин обернулся - старухи нигде не было. Почему-то стало легче от мысли, что её не убьёт оруженосец, а этот уж точно не пожалеет. Дин увидел около земельного холма свою потерю.
- Вот, - торжествующе произнёс он, поднимая чётки и показывая оруженосцу.
Тот презрительно усмехнулся, развернул коня и поскакал догонять отряд. Дин вскочил на Ворона и поспешил следом. Миновав перелесок, выехали на край болота. В небе с жалобным криком кружили журавли. «Край журавлиный», - вспомнилось Дину название земель руссов. Он невольно придержал коня, подняв голову к небу, и горько пожалел, что не послушался совета Яниса. Послушник осознал, что не может быть карающим мечом Господа. Как приверженец Ордена должен, но не может. И не хочет.
Когда Дин подъехал к небольшому селенью руссов, расправа была в самом разгаре. Но не презренных язычников видел послушник. Люди, такие же, как он - из плоти и крови - безоружные, оглушённые внезапным нападением, падали, сражённые ударами мечей.
Дин сполз с Ворона и, обхватив за шею своего строптивого коня, уткнулся в него лбом. Так послушник ничего не видел, но стоны и крики умирающих входили в него подобно раскалённым иглам. Когда звуки стихли, Дин услышал фырканье Ворона. Конь осторожно прикоснулся шелковистыми губами к уху своего незадачливого седока, словно подбадривая, успокаивая. Дин потрепал Ворона по гриве и, собравшись духом, повернулся.
Всё было кончено. Груда тел, горящие дома, отъезжающие рыцари. Берсерк внимательно посмотрел на Дина и кивком приказал следовать рядом. В глазах предводителя вновь появился тот блеск, что во время речи у костра. Послушник ехал, задумавшись, потому не сразу заметил идущего навстречу их отряду старца.
Старик, босой, одетый в полотняные штаны и рубаху, шествовал, опираясь на палку. Яркое солнце золотило седые волосы, словно образуя нимб над его головой. «Колдун», «Бог язычников», - раздались негромкие возгласы. Берсерк поднял руку, давая отряду знак остановиться. Старец же продолжал идти вперёд, словно перед ним никого не было. На лице Берсерка промелькнула тень сомнения. Похоже, он впервые не знал, как поступить.