Шумелко перевёл взгляд на страшного рыцаря и вновь вздрогнул. Дряхлый старец, согнувшийся под тяжестью доспехов, с трудом пытался удержаться на дрожащих ногах. Лишь в глазах светились та же злоба и неукротимость, что и раньше. Старец попытался поднять меч, он сдаваться не собирался. Ведьма, уже тянувшаяся губами к губам монашка, видимо услышала шорох сзади. Она обернулась, издала удивлённо-восхищённый возглас и, бросив монашка, вновь подбежала к рыцарю. Их окружили вороны, образуя чёрный вихрь, направляющийся к Ведьминому камню. Не успел Шумелко глазом моргнуть, как вихрь рухнул в вырытую яму и рассеялся землёй. Словно не было ни ведьмы, ни рыцаря, ни ямы под камнем.
- Ох ты ж, вражья сила! - раздался удивлённый возглас за спиной Шумелки.
Глава двенадцатая. Герцогиня
Жизнь в бывшем замке Ордена, а ныне королевском, поражала мастеровых. Привыкшие к неспешному её течению, люди оказались ошеломлены и растеряны под напором событий.
В течение нескольких дней прошли казни, а затем последовала целая череда празднеств и приёмов, устраиваемых Его Величеством. Слуги сбивались с ног, готовясь к встрече высоких гостей. На кухне вместо скромной еды, готовились изысканные блюда. Охотники в немереных количествах доставляли дичь, виноделы и пивовары непрерывно подвозили на телегах пузатые бочонки.
Непривычным для дочерей и даже жён мастеровых, из тех, что помоложе, оказалось мужское внимание. Королевские прислужники, охранники и кое-кто из свиты отпускали шуточки и с удовольствием позволяли себе погладить, ущипнуть или прижать понравившуюся девушку.Хельга подобных ухаживаний избежала. Сначала дочь оружейника радовалась, потом задумалась. Она осознавала свою привлекательность. Ведь раньше даже суровые рыцари Ордена задерживали на ней свой взгляд. А после пары случаев, когда прислужники короля намеревались заигрывать с Хельгой, но, увидев, кто именно перед ними, отшатывались, в сердце девушки поселилась тревога. Она догадывалась о причине. Догадка не радовала. «Злой, мерзкий шут!» - думала Хельга об Инквизиторе, и тревога перерастала в страх. Инквизитор встречался настолько часто, что Хельга чувствовала себя лисой, которую травят гончими.
На обещание черноглазого вельможи о защите дочь оружейника не надеялась. Кто она и кто вельможа, оказавшийся, несмотря на молодость, одним из самых влиятельных герцогов королевства. Герцог за всё время встретился лишь два раза. Первый он куда-то спешил и мимолётно поприветствовал Хельгу, хотя улыбнулся ласково. Второй девушка видела его издали, вместе с многочисленной свитой короля. Они выезжали из замка на великолепных конях. Вельможа, в отличие от большинства тучных людей, не выглядел верхом на лошади неуклюжим. Скорее - величественным. Хельга с удивлением поняла, что ждёт даже таких встреч, мечтает о них. «А как же Фердинанд? Не предаю ли его, заглядываясь на другого? - горько укорила себя девушка, но тут же взяла верх практичность. - Ну и пусть. Надеяться-то с обоими не на что. Птички тоже любят светило, хоть оно и недосягаемо».
За страхами и волнениями Хельга забыла о дне своего рождения. Напомнил отец. Курт-оружейник, у которого дела шли очень хорошо, раскошелился. Он подарил дочери красивое бархатное платье, туфельки как у фрейлины и накидку на волосы. При виде подобного великолепия, Хельга ахнула от восторга и кинулась на шею отцу.
Вечером дочь оружейника накрыла на стол, достала бутылку вина в плетёной корзине, зажгла свечи. После чего облачилась в новый наряд, а её отец достал из сундука праздничный камзол. Они встали около небольшого зеркала, тоже недавно приобретённого. Зеркало отразило высокого широкоплечего мужчину с благородной сединой в волосах медного оттенка и рыжеволосую юную красавицу.
- Ты как настоящая герцогиня! - произнёс Курт-оружейник, любуясь дочерью.
Раздался стук в дверь, и тут же в дом вошли герцог и высокий незнакомый Хельге священник. Герцог закрыл дверь на засов и лишь после этого поприветствовал изумлённых таким поведением хозяев. Молодой вельможа казался взволнованным.
- У нас мало времени, посему сразу к делу, - герцог говорил с необычной для него резкостью. - Инквизитор намеревается объявить Хельгу ведьмой и настаивать на сожжении.
Курт-оружейник побледнел, дочь прижалась к нему.