- Расскажу, дитятко, расскажу.
Между тем князь с Кривушей попрощался, на гнедого сел, к дружине своей отправился. Ведунья поправила вдовий плат на растрепавшихся волосах и захромала к избе.
Глава четырнадцатая. Лекарка
Последнее, что чётко запомнил Дин - крик мальчишки-русса. Остальное казалось покрытым пеленой и воспринималось смутно, урывками. Безумные глаза Берсерка, занесённый меч, дальше темнота. Дева неземной красоты. Белые одежды или крылья. Ангел? Но почему после прикосновения застыла от холода кровь в жилах? Чёрный вихрь, пронёсшийся мимо. Старик колдун, которого остерёгся тронуть сам Берсерк. А может, это один из местных богов.
Дин смотрел на приближающегося старца, ожидая неминуемой кары. Богу руссов есть за что гневаться. Вновь прикосновение, но уже обычное, тёплых человеческих рук. Дин обнаружил себя стоящим между старцем и мальчишкой. Голова кружилась. Деревья вокруг исполняли дикий танец, нацепив шапки-гнёзда. Лошадиное фырканье. Ворон! Непослушный, строптивый конь. Дин не помнил, как оказался верхом. Он прижался к единственному близкому, хоть и четвероногому, существу. Ворон замер и тронулся осторожно, словно оберегая седока. Дин почувствовал - конь признал его хозяином. Обрадоваться помешала боль, звенящая в голове натянутой струной.
Его куда-то везли, потом занесли в дом, вокруг суетились какие-то люди. Дин плохо видел из-за закрывшей глаза кровавой пелены. Звон усиливался. Кто-то дал пить. Только тогда послушник осознал, как пересохло во рту. Он маленькими глотками пил тёплую жидкость, не ощущая вкуса. Неожиданно пробился запах луговых трав. Боль отступала, пятилась под напором этого запаха, съёживаясь и забиваясь далеко вглубь. Дин уснул.
Проснулся он от светящего в лицо солнечного луча. Осторожно приоткрыл глаза. Взгляд выхватил бревенчатый потолок. Послушник повернул голову. Боль заворочалась внутри, но не резко. Он оглядывал небольшое помещение: лавки, стол, печку, около которой суетилась, прихрамывая, старуха в тёмной одежде. Пахло чем-то вкусным, явно съедобным. Дин сглотнул набежавшую слюну, шумно вздохнул.
Старуха повернулась, и Дин оторопел. Как он мог так ошибиться? Не старушка, а юная дева с синими глазами ласково улыбнулась и сказала что-то на своём языке. Подошла. Заботливо поправила повязку, легко поводила руками над головой послушника, почувствовавшего приятное тепло. Затем стряхнула руки - вместе с этим движением исчезли остатки боли. «Лекарка, - сообразил Дин и удивился: - Такая юная. А глаза-то, глаза! Глубокие, синие, колдовские, страшно даже. - Он сотворил крестное знамение и порадовался, что дева не из его народа. - Инквизиторы точно велели бы сжечь как ведьму».
Лекарка помогла сесть и опереться на стену. Послушник обнаружил на себе чужую одежду: широкую полотняную рубаху с подвёрнутыми в несколько раз рукавами, ноги накрывала медвежья шкура. Дин попробовал пошевелить ступнями, получилось. Согнул ноги в коленях, притянув к себе. Украдкой посмотрел на лекарку. Она внимательно наблюдала за его действиями и кивала головой одобрительно. И даже вздохнула, словно с облегчением. Дина это успокоило и приободрило. Покалеченных ударами по голове рыцарей он видел.
Лекарка принесла глиняную миску с едой, деревянную ложку. Дин с аппетитом принялся за еду. Рыбная похлёбка казалась невероятно вкусной. Плохо, что съесть всю сил не хватило. Дин откинулся к стене и прикрыл глаза. Он чувствовал, как намокла от пота повязка. Лекарка взяла из его рук посуду, помогла прилечь. Послушник погрузился в приятную дремоту.
Дремоту смёл шум, сопровождавший появление в доме других людей. Дин открыл глаза и уже самостоятельно присел. Все встретили это движение удивлённо-радостными возгласами. Пока лекарка что-то им объясняла, послушник разглядывал вошедших. Старец, мальчишка и старушка в чёрном. На этот раз действительно старушка, маленькая, юркая, остроглазая и смутно знакомая. Дин напрягся, пытаясь вспомнить, где видел её. В голове вновь зазвенело, но послушник продолжил тревожить память. «Около убитого космача», - вспомнил Дин.
Лекарка подвела остальных к лавке и, поочерёдно указывая на них и себя, назвала, видимо, имена. Затем показала на Дина и вопросительно подняла брови.
- Дин, - представился послушник.
- Дин? - уточнила лекарка, и, увидев подтверждающий кивок, повторила: - Дин.
На лавке рядом лежала свёрнутая одежда и плащ послушника. Дин присмотрелся - чистая. Значит, пока он лежал в беспамятстве, успели постирать и высушить. Лекарка заметила взгляд и, показав прореху в плаще, изобразила, как зашивает её. Дину же дала в руки штаны из полотна и бечёвку для подпояски. Без слов было понятно: поноси, пока твоё починят.