Чья-то рука раздвинула шторы, сквозь которые пробивался красноватый свет, и взгляду предстала группа мотхов.
Они сидели кто на полу, кто на подушках, а кто в целых гнездах из подушек. Источник запаха тут же стал ясен — почти все курили трубки или прикладывались к пузатым, до блеска начищенным сосудам с носиками. Некоторые потягивали густой темный напиток из стеклянных чаш, другие переговаривались. Здесь были и глубокие старики, и еще относительно молодые мужчины — всего человек пятнадцать.
Ступив на порог, Леферия ахнула — и не от вида старейшин.
Над их головами завис колоссальный водянисто-бирюзовый туманный шар. Он слабо светился и занимал всю верхнюю часть круглой комнаты, заменяя потолок. Свет его рассеивался, не достигая нижней половины помещения, а на стенах горели те же миниатюрные факелы, не дающие дыма.
— Что это? — резко спросил Фелд, глядя на шар.
Один из мотхов, самый младший на вид, растянул в усмешке темно-серые губы:
— Вы скоро это выясните.
— Садитесь. Побудьте нашими гостями, прежде чем мы поговорим, — произнес другой. Откуда-то вынырнул слуга и указал на пустующую у стены груду подушек, перед которыми на низком столике стояли яства. Нарезанные ломтиками неизвестные плоды, щедро политые черным соусом, мисочки с густым розоватым варевом и пиалы, на дне которых в маслянисто-прозрачной жидкости покоились цветочные лепестки.
— Я бы предпочел поговорить сразу, — бесстрастно сказал Фелд. Нервозность в его тоне могла уловить только Леферия, потому что знала его достаточно давно. Шар под потолком не просто настораживал адвоката или пугал — он выбивался из его картины мира. Фелд, как зачарованный, постоянно возвращался к нему взглядом.
— Благодарю, — произнес Сигетнар, пожалуй, чуть громче, чем требовалось, и посмотрел на спутников. Затем взял предложенные плоские палочки и принялся за еду.
Леферия дернула Фелда за руку и поспешила сесть, пока они не нарушили каких-нибудь мотховских законов гостеприимства.
Сигетнар, конечно, не раз уже заставлял сомневаться в том, дорога ли ему жизнь, но вряд ли он пошел бы на самоубийство, еще не попытавшись выяснить, как мотхи связаны с Ложей Былого. Значит, еда не отравлена… Утешая себя этим, Леферия тоже взялась за палочки.
Угощение оказалось вполне съедобным, несмотря на то, что мотхи переборщили и с патокой, и с солью, и со всеми возможными специями. Старейшины, все до одного, пристально следили за каждым движением «гостей», точно кракены, подстерегающие добычу. Леферия с трудом впихнула в себя содержимое небольшой мисочки.
— А теперь побеседуем, — произнес глубокий старик, чью серую кожу покрывал коричневатый налет. Как по команде, мотхи возобновили курение, и дым снова повалил из трубок.
— Наши гости, — повторил молодой. — Гости, которые вошли в наш дом обманом. В былые времена в пустыне, которую мы называем Меххье, за ложь принято было убивать сразу… Мы слушаем ваши объяснения.
— Это не совсем обман, — сказал Сигетнар. — Мы оказались в ситуации, которую невозможно описать в двух словах, иначе часть истории обязательно окажется лживой.
Мотхи слушали. Серые лица повернулись к нему, в старческих глазах зажегся первый огонек интереса.
— Вы знаете, что наш мир недавно столкнулся с чужим, — продолжал Сигетнар.
— С иным, — дотошно поправил молодой мотх. — С иным, в котором живут Всемогущие.
— Именно, — склонил голову Сигетнар. — Вы обрели Всемогущих и их помощь… и еще обрели магию.
— Всемогущество, — снова поправил мотх.
— Да. Но, как вы знаете, в мире Всемогущих тоже живут люди. Всемогущество, называемое у них магией, они черпают небольшими порциями из резервуаров, доступ к которым есть не у всех. В Таондаре научились красть эту магию… всемогущество… и перерабатывать ее в энергию или заряжать вещество. Например, изготавливать лекарство, которое побеждает станнеку…
— Зачем ты повторяешь то, что мы и без того знаем? — перебил старик с налетом на коже.
— Чтобы не повторять после. Вы узнали, что мои спутники, — Сигетнар кивнул в сторону Леферии, затем Фелда, — пришли из мира Всемогущих. Их отправили, чтобы отравить таондарцев, которые крадут всемогущество, и отравить их заводы по его переработке. Теперь скажите, правдива ли эта часть — что их послали Всемогущие?
Леферия закусила губу. Умолчание, упрощение, искажение фактов… она не помнила, как назывался этот риторический прием. Но мотхи должны его сейчас же разоблачить. Неужели они не разделяют Всемогущих, то есть Судий, и простых обитателей Хадрата?
— Их послали люди, — возразил старик, точно подслушав ее мысли.
— Да. Император. Но он заставил отравительницу поклясться перед Всемогущими, что она уничтожит систему переработки магии. И они приняли клятву.
— Приняли клятву, — эхом отозвался старик. — Так и есть… Кто мы такие, чтобы роптать против того, что угодно Всемогущим…
Он прямо по ходу разговора подключается к эфиру, что ли? Леферия покосилась на Фелда, но тут же отвела взгляд и постаралась очистить мысли.
— Итак, Всемогущие делятся с вами магией… всемогуществом… и помогают вам, — неспешно продолжил Сигетнар. Утверждение о магии было спорным и делалось явно наугад, но никто не возразил. — Вам они дают всемогущество сами, а таондарцы воруют его. Но, отправляя отравительницу в Таондар, ни император, ни Всемогущие не сказали ей ни слова о том, что делятся с вами магией. Императора волновало только то, что всемогущество утекает из его мира. Я прав, Леферия?
Она кивнула, глядя не на Сигетнара, а на мотхов, пытаясь прочесть на их невыразительных лицах хоть какие-то признаки отклика.
— Теперь скажите, когда вы отправляете союзника на важное задание, на смертельный риск… вы честно предупреждаете его о том, что его ждет, или умалчиваете о половине важных деталей?
Мотхи негромко загудели. Легкий шепоток прошуршал над группой и растворился в клубах сладкого дыма, но Леферии показалось, что слова Сигетнара не вызвали потрясения, на которое он наверняка рассчитывал.
— Мы, — заговорил молодой, голосом подчеркивая это «мы», — конечно, предупреждаем союзников. Но если Всемогущие решили этого не делать, кто мы такие, чтобы оспаривать их желания?
— Я не закончил, — сказал Сигетнар. — Вам известно, что в мире Всемогущих люди не живут в мире, так же, как и в нашем?
— Возможно, — после паузы ответил молодой. — Что с того?
— Император, который отправил в Таондар отравительницу, ее враг. А ее союзники, соответственно, его противники. Но недавно она узнала, что ее союзники помогают мотхам в борьбе против Таондара. Поэтому мы здесь. Император и его противники ведут какую-то игру, и разменными жетонами в ней можем оказаться и мы, и вы, и даже Всемогущие. С вашей помощью мы попытаемся разобраться, в чем дело.
Мотхи снова загудели, и на сей раз в их голосах Леферия четко слышала неудовольствие.
— Ничто не совершается без воли Всемогущих, — заявил наконец старик. — Если они это допустили, значит, им так угодно. Кто мы такие…
— Вы никогда не интересовались у тех, кто вам помогает, ради чего они это делают? — вмешалась Леферия. — Ведь в вашем мире за услуги тоже берут цену, не так ли? Вы никогда не спрашивали, какой будет цена?
— Не перебивай старших, женщина! — рыкнул собеседник. — Всемогущие не берут плату, потому что они не базарные торгаши! Они благоволят достойнейшим. Они избрали наш народ!
— Вы ошибаетесь. Они не всегда благоволят достойнейшим. На самом деле есть люди, способные с ними договариваться. Адвокаты. Я взяла с собой одного из них, — она кивнула на Фелда. Тот был бледным как полотно — проклятье, знать бы, какие колебания он там улавливает и чье зловещее внимание чувствует прямо сейчас! — Только их голоса доносятся до Всемогущих. Только они могут говорить с ними. И люди используют их, чтобы просить у Всемогущих прощения своим злодеяниям. И получают его. Иногда люди просят благ, но получают их очень редко. Всемогущие не меняют погоду по одной лишь просьбе, не насылают прохладу, не помогают строить железные дороги… — Леферия последовала примеру Сигетнара, высказав непроверенную догадку — ведь никто из них до сих пор не знал, откуда взялись эти проклятые туннели. Впрочем, одной догадкой больше… Они и так наговорили столько, что уйти, не замутив воду, уже не получится. — А еще одно лишь присутствие Всемогущих способно навевать ужас. Станнеку, так это по-вашему? Даже на мотхов, я видела! Но не здесь и не на вас. Вам не кажется, что кто-то искусственно создал эти условия? Что кто-то использует вас? Что вами управляют, как орудием, а ваша борьба — чей-то инструмент?