Выбрать главу

Через несколько дней Габриэль, нежная и воркующая, уже была в постели Беарнца.

Никола сразу понял, какая неудача его постигла, и сделал попытку протестовать. И тут же на его голову свалилась очень важная должность, позволявшая дать хорошее воспитание двум маленьким дочерям: он был назначен дворянином в Королевскую палату…

Осчастливленный этим завидным титулом, отныне он стал жить, закрывая на все глаза…

В октябре 1592 года бродячий двор «короля без столицы» обосновался в Сен-Дени. Туда же к Генриху IV приехала Габриэль, за что он публично отблагодарил ее, устроив грандиозный праздник с игрой скрипачей.

В течение нескольких дней король, вновь позабыв о троне, о своем королевстве и об армии, которая ждала, слегка озадаченная, каких-нибудь приказов, целиком посвятил себя восхитительному телу своей фаворитки.

Эта сладострастная жизнь оказалась недолгой. В начале ноября принц Пармский появился со своим многочисленным войском у северо-восточной границы, и Беарнец был вынужден вылезти из постели своей красавицы, наспех одеться и отправиться в поход, чтобы отразить новую угрозу.

На другой же день после его отъезда в Сен-Дени прибыл другой улыбающийся человек. Это был Роже де Бельгард, желавший воспользоваться отсутствием короля и занять место, о котором хранил приятные воспоминания.

При виде новоявленного фаворитка очень взволновалась, потому что не переставала любить обер-шталмейстера, о чем без обиняков призналась ему, как только они остались одни.

Ночью они уже были в постели и радостно праздновали свою встречу.

Генрих IV, разумеется, никогда бы не узнал об этой измене, если бы не внезапная смерть герцога Пармского. Лишенная полководца, вражеская армия сразу распалась, и король, которому больше ничего не угрожало на севере, возвратился в Сен-Деви, где скованное поведение Бельгарда вызвало у него некоторые подозрения.

Однажды он почти получил доказательства своей неудачливости. Вот что рассказывает Соваль, по обыкновению смакуя детали:

«Король уехал рано утром по каким-то заранее намеченным делам, оставив Габриэль д`Эстре в постели. Она не пожелала встать, притворившись нездоровой, а тем временем Бельгард, стараясь скрыть свои намерения, заявил всем, что возвращается в Мант; но стоило только королю уехать, Арфюра, наперсница м-м Габриэль, которую все звали Рыжая, ввела герцога в кабинет, от которого только у нее имелся ключ, и выпустила его оттуда, только когда ее хозяйка избавилась от всех,, кто казался ей подозрительным. Пока оба любовника мечтали насладиться всеми радостями нежной страсти, король, которому не удалось выполнить намеченное дело, вернулся в Сен-Дени. Перепуганная Габриэль немедленно позвала Арфюру, и та быстро проводила герцога в кабинет, где он сидел на шевелясь».

И было самое время — король уже открывал дверь в комнату Габриэль. Видя, что любовница еще в постели, он лег рядом с ней, не думая о ждавшем его совете, и явил себя весьма галантным мужчиной.

Но любовь умеет разжигать аппетит, «вот почему, — продолжает Соваль, — королю захотелось поесть варенья. Он знал, что варенье для его любовницы Арфюра хранила в кабинете, окна которого выходили в маленькую улочку. Он попросил ключ от кабинета. М-м Габриэль сказала, что ее девушка унесла ключ с собой, а сама ушла повидать какую-то родственницу, живущую в городе. Король, которому ее возражение показались подозрительными, стал пробовать выдавить дверь. М-м Габриэль, желая помешать ему, пожаловалась, что от шума у нее разболелась голова. Король, стремясь во что бы то ни стало проверить свое подозрение, сделал вид, что не слышит ее жалоб, и продолжал ногами колотить в дверь. Бельгард, чувствуя, что его скоро обнаружат, решил испробовать все, чтобы выкрутиться из скверной ситуации, а так как выбраться из его убежища можно было только через окно, он открыл его и прыгнул в сад. Из-за большой высоты прыжок был болезненным, но судьба его берегла, и он совсем не расшибся: то ли земля была сырая, то ли приземлился удачно.

Арфюра, стоя на часах, следила за тем, что произойдет. Только после того как Бельгард на ее глазах совершил прыжок, она поспешила в дом с извинениями, она, дескать, не думала, что может понадобиться. Ловкая наперсница немедленно открыла кабинет и выдала королю варенье, которое ему так не терпелось съесть. Генрих, пораженный тем, что в кабинете никого нет, подумал, что Бельгард превратился в невидимку, зато м-м Габриэль, которую его изумление сделало значительно смелее, набросилась на него с оскорбительными упреками. Она заявила ему, что его любовь явно начинает слабеть и что он только ищет предлога, чтобы порвать с ней, но она не доставит ему удовольствия бросить ее первым, поскольку твердо решила вернуться к своему мужу».

Ужаснувшись этой угрозе, король кинулся к ее ногам и попросил прощения, после чего он снова лег с нею в постель и сделал все возможное, чтобы она забыла об инциденте…

Это приключение вернуло чрезмерное доверие к Бельгарду, который тем временем продолжал наносить Габриэль частые визиты.

Один из этих визитов, последний впрочем, закончился самым шутовским образом. Обер-шталмейстер находился в комнате фаворитки, когда в коридоре замка раздались быстрые шаги короля. До смерти перепугавшись, он нырнул под кровать.

Генрих IV вошел, разделся, улегся в постель с Габриэль и доказал ей свое уважение, после чего, по обыкновению, захотел есть. Он позвал Арфюру и попросил принести сладостей. Пока он ел, из-под кровати послышался легкий шорох. Это несчастный Бельгард, одеревеневший от неподвижности, попытался сменить положение. Генрих IV взглянул на Габриэль и увидел вспыхнувший в ее глазах огонек тревоги. Поняв, где находится его соперник, он наполнил тарелку десертом и сунул под кровать:

— Держите, — сказал он, — надо всем давать жить!

После чего, оставив наедине онемевшую Габриэль; и красного от стыда Бельгарда, Генрих удалился, хохоча во все горло.

Обер-шталмейстер скоропалительно покинул Сен-Дени, и король подумал было, что окончательно избавился от него. Но, спустя несколько дней, он перехватил письмо, посланное его любовницей Бельгарду, и убедился, что чувства Габриэль к Роже значительно глубже, чем он думал. Впервые в жизни он испытал ревность. Сразу утратив интерес к политике, и это в то время, когда Лига попыталась избрать нового короля, чем навеки отстранила бы его от престола, Беарнец заперся у себя в комнате и написал это странное письмо:

«Ничто, моя дорогая госпожа, не вызывает во мне столько ревности и не укрепляет ее так, как ваше нынешнее поведение. Вы советуете мне отбросить все подозрения, да я и сам этого хочу, но, надеюсь, вы не осудите меня за то, что я говорю с вами об этом откровенно, тем более что в те редкие случаи, когда я открыто возмущался, вы делали вид, что не слышнте моих упреков. Вы помните, как я был оскорблен тем, что вас во время вашего путешествия сопровождал мой соперник. Колдовство ваших глаз так велико, что это избавляет вас от доброй половины моих жалоб. Вы успокаиваете меня устами, но не сердцем, что очень чувствуется.

Но если бы еще во времена пребывания в Сен-Дени я мог предположить то, что мне стало известно об упомянутом путешествии, я бы не захотел вас видеть и сразу прекратил бы наши отношения. Я бы скорее сунул руку в огонь, чем позволил ей взяться за перо, и скорее отрезал себе язык, чем заговорил бы с вами.

Вы уверяете, что выполняете данные мне в последний раз обещания. Но как Старый Завет оказался упразднен с приходом Господа нашего, Иисуса Христа, так и ваши обещания перестали что-то значить после вашего письма в Компьень. Нет смысла отныне говорить «Я сделаю», а лучше говорить «Я делаю». Теперь же, моя госпожа, вам надо решить, готовы ли вы иметь его скоро обнаружат, решил испробовать все, чтобы выкрутиться из скверной ситуации, а так как выбраться из его убежища можно было только через окно, он открыл его и прыгнул в сад. Из-за большой высоты прыжок был болезненным, но судьба его берегла, и он совсем не расшибся: то ли земля была сырая, то ли приземлился удачно.