По всему проливу чернели пузатые тендеры. Катеры, бороздя спокойную воду, тащили за собой медленные, ленивые баржи. Обратным рейсом шел паром, установленный на понтонах, и люди плотно стояли на палубе.
Какой-то кораблик, попавший в пролив из Дона или Кубани, пыхтел на волнах.
Сразу даже никто не увидел «Мессеров». Никто не увидел, как один, оторвался от четверки и пошел в атаку на баржу, хищником прячась в облаках.
Но Камозин увидел.
Немец не успел перейти в пике. Камозин спикировал раньше, внезапно атаковал «Мессершмитт» с хвоста и взмыл за облако.
«Мессер» врезался в воду, и огненный хвост исчез вместе с ним. Это была секунда, но на пароме закричали:
— Худого сбили!
Такую кличку бойцы дали «Мессерам», и настолько подходящей была она к этим остроклювым хищникам, что прочно вошла в обиход. Даже со станции наведения летчикам сообщало радио:
— Над Баксами «худые», над Баксами пара «худых»!..
…Но что было дальше над проливом?
Камозин, сбив одного «Мессера», ринулся на тройку остальных. Вот он у хвоста немецкого самолета. Выстрел из пушки — и «Мессер» дымит, пытаясь уйти, сбить пламя, но напрасно. Он падает в пролив как-то боком. Рассек волну крылом и сгинул.
Как тяжела эта победа в воздухе! Расчет точен: поймать немца врасплох, не дать ему изготовиться к бою. Выстрел — в цель на десятой доле секунды, когда хвост «худого», меченого крестами, мелькнет перед глазами. Соколиная дерзость: он один, их четыре.
Камозин нападал. Он использовал облака. Лучше, чем умели использовать их немцы. Сбив второй «Мессершмитт», Камозин поднялся вверх, промелькнул, как молния, над проливом и поджег третий немецкий самолет.
На пароме крикнули:
— Эх ты, здорово как!
— На руле! Зазевался, в сваю врежешься.
— Не врежусь! — ответил рулевой. — Ты гляди, что делает!
Камозин атаковал четвертого «Мессера». Пулеметная очередь простучала близко. «Мессершмитт-109» сверкнул тонким, как у щуки, телом на синей полоске неба и метнулся к облаку. Оба самолета ушли в высоту.
Потом они показались вновь. Камозин был ниже. Его истребитель падал камнем к морю. «Мессер» перешел в пике.
На пароме стало тихо.
В какой-то неуловимый миг Камозин вывернулся из-под «Мессера», пронесся над волнами, на которых трепетали белые гребешки, и скрылся за сопкой на Тамани.
«Мессер», не успев выйти из пике, врезался в воду с таким шумом, словно разбился о камни.
Так дрался Камозин, бесстрашный и неуловимый.
День шел за днем.
Часто голос станции наведения звенел в эфире:
— Камозин, слева «худые»! «Худые» слева!
— Вижу! — отвечал Камозин.
И радисты перехватывали крики немцев:
— Ахтунг — Камозин!
— Внимание — Камозин!
Немцы испытали удары Камозина в небе над Кавказом, Таманью, Крымом и хорошо знали его. Они боялись Камозина.
…Как-то вечером на таманской дороге по пути в редакцию я встретил нашего фотокорреспондента.
— Откуда? — спросил я.
Он ответил:
— С аэродрома. Фотографировал Героя Советского Союза Камозина. Он сбил сегодня тридцать третий самолет.
Подвиг Павла Костенко
— Как в Керчи?
Этот вопрос задавали всем, кто возвращался с «крымского пятачка» на берег Тамани. По утрам, а иногда ночью, сюда доносился громкий гул канонады. Знали, что бои шли за Булганак или за высоты на правом фланге, что туда высадился десантом гвардейский полк Героя Советского Союза Главацкого, и все-таки спрашивали:
— Как дела в Керчи? Вот вцепился немец в нее!
…Шли бои на правом фланге, где гвардейские полки и морская пехота штурмовали немецкие позиции, чтобы соединиться с десантниками Главацкого, которые высадились в тыл врагу с Азовского моря.
Я сидел в низком блиндаже и при свете коптилки читал листки короткого политдонесения из бригады морской пехоты за 11 января 1944 года: «Главстаршина Павел Костенко на высоте 164,1 повторил легендарный подвиг Александра Матросова, закрыв своей грудью амбразуру немецкого дзота».
По тропинке, увязая в грязи, с холма на холм я пошел в бригаду морской пехоты к высоте 164,1, разыскав на карте ее отметку, затерявшуюся среди зигзагов горизонталей и коричневых пятен сопок. Сердитый ветер дул с бушующего моря.
Я думал о том, что, когда люди будут изучать историю Великой Отечественной войны нашего времени, они назовут Москву, Ленинград, Одессу, Севастополь и Сталинград.
Но вспомнит ли кто высоту 164,1? Ее должны вспомнить. Здесь, на высоте, отмеченной в картах цифрой 164,1, не щадили жизни советские бойцы, сыны Родины.