Но не удалось уйти «пану» из Тюрикова. Не добрался он до высотки с черневшим на ней кустарником, за которым виделось ему спасение от «ночных призраков». Партизанское возмездие настигло его на этой русской земле. Такая же участь ожидала позднее и его помощника, взятого партизанами в плен.
…Бой продолжался. Яростная схватка шла у радиостанции, у крытых брезентом санных повозок. Здесь залегли несколько фашистов с пулеметом. Александру Осипенкову, ловко и бесшумно снявшему на въезде в Тюриково немецкого часового, удалось подобраться с тыла к пулеметчикам и бросить гранату. Вражеский пулемет замолчал. Партизаны поспешили дальше. Неподалеку от того места, где разорвалась граната, осталась только Лида Михайлова: она перевязывала раненого партизана. Отправив раненого с санитаром, Лида стала собирать свою санитарную сумку и вдруг услышала:
— А… русс фрау!.. Партизанен фрау… Тод! Капут…
Неожиданно подскочивший офицер сбил Лиду с ног, схватил за горло и начал душить. У Лиды потемнело в глазах. Неужели пришла смерть? Нет, не может быть! Собрав последние силы, резким движением своего гибкого тела девушка высвободила руку, вытащила из кобуры врага пистолет и выстрелила ему в живот. Фашист скорчился, обмяк, и партизанка оттолкнула его от себя. Хотела встать, но тут же заметила, что на помощь гитлеровцу бежит другой офицер. Лида не растерялась — уложила и этого фашиста.
Вскоре в районной газете «Дновец» была напечатана заметка о подвиге комсомолки Михайловой в тюриковской операции. Она называлась «Наша Лида».
Стрелка часов показывала половину шестого, когда на наблюдательный пункт к Новаковскому, которому было поручено руководить операцией, прибежал ординарец Шамшурина Ваня Григорьев. Он принес донесение: «Пан и его помощник капрал Гольц приказали долго жить. Обоз нераспакованных санных повозок и пулеметы захвачены целыми. Тюриково в наших руках. Небольшая группа карателей вырвалась на Северное Устье».
В этот момент на НП находился уполномоченный особого отдела и политрук отряда «Вперед» Георгий Васильевич Игнатьев — он только что доставил сюда нескольких пленных. Среди них был радист. На допросе он сразу же рассказал о себе и о карательном отряде, а в заключение добавил:
— Там остались радиостанции. Если их не вывезти, они сгорят.
— Георгий Васильевич, — тотчас же приказал руководитель операции, — быстро на лошадь — и за рациями! Возьми кого-либо в помощь, захвати с собой радиста: он знает, где рации находятся.
— Есть, товарищ командир.
Игнатьев на санях доехал до охваченного пламенем Тюрикова, в отблесках пожара стал искать Шамшурина. Вдруг перед ним вырос немецкий офицер. Георгий Васильевич выстрелил в него из пистолета.
Николай Николаевич Шамшурин, выслушав Игнатьева, дал ему в помощь еще двух бойцов, и Георгий Васильевич приказал пленному радисту:
— Показывай, где бросил свою технику!
Через некоторое время радиостанции целехонькими были отправлены в штаб бригады.
Полтора часа назад сорок шесть человек на десяти санях проникли в логово врага. Восемь из них погибли в этом бою — Василий Алексеев, Федор Абрамов, Анатолий Богданов, Евгений Иванов, Никифор Кузьмин, Василий Никитин, Иннокентий Боговский, Александр Черников.
Более двухсот гитлеровских солдат и офицеров, жандармов и полицейских нашли здесь свою бесславную смерть, а пятьдесят побросали оружие и сдались в плен, решив, что «Гитлер капут!» в данном случае соответствует сложившейся обстановке гораздо больше, чем небезызвестное «хайль Гитлер!».
Возвращались из Тюрикова тридцать восемь партизан на семидесяти четырех подводах с сотнями винтовок, автоматов, мин, гранат, семью пулеметами, шестнадцатью тысячами патронов, четырьмя радиостанциями, множеством продовольствия и обмундирования…