— Много ты понимаешь! Задание-то посерьезней, чем твое. Мала игла, да весь мир обшивает; не велик плуг, а всю землю переворачивает… Понял?
— Чего уж тут не понимать — кто в лес, кто по дрова…
Действительно, Павловский вскоре отправился в лес с группой помощников. В одном из укромных мест зареченского леса стали строить добротные шалаши, легкие складские помещения, временные навесы для «госпиталя». Александр Николаевич Валов часто приходил на лесное строительство, помогал другу. Так уж получалось, что они нередко оказывались вместе, словно держались один за другого. Командование в свою очередь учитывало многолетнюю дружбу земляков, старалось дать задание так, чтобы они были рядом.
Дружбе этой не мешало различие их характеров, профессий, внешности. Валов был длинен и худощав, строг на вид, но весел и задирист, хотя и безобидно. Павловский — полнолиц, солиден, крепкого атлетического сложения, однако впечатления толстяка не производил — наоборот: был по-своему складен, быстр в движениях, сноровист. Многим думалось: «От такого богатыря не увернешься, если захватит…» Взаимной мужской привязанности не вредило и то обстоятельство, что Валов любил подшучивать над Павловским, и довольно часто. Тот порой начинал обижаться, и сам отшучивался — ловко, быстро, ехидно… Словом, в отряде двух более близких друг другу людей, чем они, не было.
Отец Александра Николаевича Валова, старорусский столяр-краснодеревец, слыл когда-то в округе умельцем. Что ни соорудит — на все можно было любоваться. Когда он умер в восемнадцатом году, семнадцатилетний Саша стал работать по найму — пас скотину, рубил лес, сплавлял его по Ловати. В годы гражданской войны не сидел в ожидании повестки, а добровольно вступил в Красную Армию, служил в артиллерийском дивизионе, кавалерийском эскадроне… За храбрость получил именное оружие. Демобилизовался в двадцать шестом.
Спиридон Иванович Павловский был его постоянным спутником — и на рыбалке, и в лесу. От него Валов знал многое о Петрограде. Еще в канун первой империалистической войны четырнадцатилетним пареньком отправился Спиря в российскую столицу на заработки — был грузчиком у богатого булочника. В то время и познакомился с питерскими пролетариями, с ними осенью семнадцатого принял участие в штурме Зимнего дворца. И в гражданской участвовал: только, в отличие от друга, не на северном, а на южном фронте — громил белогвардейцев под Балашовом. Демобилизовался и поселился в Бологом — на родине деда. Война застала Павловского на посту заведующего торговым отделом райпотребсоюза.
Оба друга были истинными почитателями русской природы. В мирное время часами просиживали на рыбалке, бродили по лесам, хлопотливо работали в своих садах. Спиридон Иванович частенько любил повторять заученную однажды французскую пословицу: «Кто украшает цветами свой дом, тот облагораживает свое сердце». Даже сейчас, в суровое время партизанской войны, Валов и Павловский не оставались равнодушными к природе, ее пленительному очарованию.
Как-то вечером, закончив очередной шалаш, друзья сели отдохнуть на толстое бревно и закурили.
— Помнишь, как мы чуть не влипли? — спросил Спиридон Иванович друга.
…Было это в деревне Хвершовке.
Друзья находились в секрете на ее окраине, в крайнем доме бывшего колхозного бригадира. Валов на скорую руку чинил свою прохудившуюся фуфайку. Вдруг Павловский толкнул его в плечо:
— Глянь, Саша, какие-то двое шагают.
Присмотрелись. Один вроде в немецкой шинели, другой — в ватнике. Оружия при них не видно.
— Наверное, сборщики подарков, — предположил хозяин дома. — У нас тут подарки собирают к празднику — для партизан.
— Свои не свои, а правило одно: незнакомцы — значит, в штаб. Там разберутся.
Павловский и Валов с оружием на изготовку выскочили из дома:
— Руки вверх!
Незнакомцы подчинились. Валов повернул их лицами к стене, Павловский обыскал. Из оружия были только пистолеты. У одного из пришельцев нашли бумагу: «Список добровольно вступающих в отряд СС для борьбы с Советской властью и коммунистами».
— Вот те подарочки! — заметил Валов.
Валов остался в секрете, а Павловский повел задержанных в штаб.
Хвершовка — деревня длинная. Дома — по обе стороны прямой, густо обсаженной кустами сирени и желтой акации дороги. В середине деревни один из арестованных ринулся от Павловского к невысокой изгороди и перемахнул через нее. Спиридон Иванович на мгновение растерялся: или догонять беглеца, или сторожить оставшегося. Но тут же ему скомандовал:
— Ложись! И ни с места!
Тот повиновался. Подскочив к изгороди, Павловский вскинул карабин и выстрелил вдогонку. То ли промахнулся, то ли было уже далеко, но враг продолжал бежать. Хорошо, что услышал выстрел и крик дежурный по гарнизону Шамшурин. Он выскочил на крыльцо соседнего дома. Находился Николай Николаевич к беглецу ближе и, поняв, что Павловскому его не достать, тут же уложил гитлеровца автоматной очередью.