— Додумались! — зло сказал Ефимов. — Балласт наперед ставят, чтобы мина раньше взрывалась — не под локомотивом. Боятся, значит.
— Выходит, и нам что-то придумывать надо. — Яковенко отодвинул мешавшую ему смотреть ветку.
Ефимову понравилась рассудительность младшего товарища.
— Правильно. Потому что эффект при таком положении слабее.
Под колесами первой платформы вспыхнуло оранжево-красное пламя. Взрывная волна обдала партизан своим горьковато-теплым дыханием. Послышался скрежет металла, треск ломавшегося дерева, крики. Паровоз и несколько платформ слетели под откос. Уцелевшие гитлеровцы начали круговой обстрел, на станции взвились вверх три красные ракеты — сигнал тревоги. Пора уходить! На месте крушения вот-вот появятся специальные розыскные команды с собаками-овчарками.
На обратном пути группа делала замысловатые крюки и петли, чтобы сбить со следа. Только через трое суток она вышла к деревне Севера, где находился отряд «Боевой».
«Война на рельсах» приобретала в квадрате 28–31 все больший и больший размах. Партизаны взрывали мосты, пускали под откос эшелоны.
Вскоре удачную диверсию провел и командир взвода Николай Никитин из отряда «Храбрый».
Родители Николая — железнодорожники. Они жили и работали на станции Медведево близ города Бологое. Отец был мастером вагонного хозяйства, мать — стрелочницей. Сын же — девятнадцатилетний комсомолец — вместе с другими парнями и девчатами решил осваивать Север. Он уехал туда и стал работать вальцовщиком на Онежском заводе. Там, в Карелии, женился. В сороковом году переехал в Выборг — древний город на Карельском перешейке. Здесь не было металлургических предприятий, и Николай пришел в вагонное депо. Не успел обжиться, освоиться на новом месте, как началась война. И вот он — доброволец партизанского отряда железнодорожников. Своими руками пришлось взрывать и крушить то, что строил и ремонтировал раньше. Было обидно до слез, но что поделаешь, если на Родину напал враг.
…Сведения о том, что фашисты в целях предосторожности стали пускать перед своими составами балласт, заставили партизан изменить способы проведения диверсий. Взрыватели нажимного действия стали применяться все реже и реже; им на смену пришла «удочка». Так прозвали свое новое «детище» партизанские «конструкторы». Для этого брали упрощенный взрыватель, толовые шашки и метров сто крепкого шнура, который чаще всего сами сплетали из льна или связывали из парашютных строп.
Группа Никитина скрытно миновала район Сельцо — Мостище, обошла восточной стороной озеро Должинское, недалеко от которого действовал у немцев смоляной завод, и болотистой низиной, заросшей кустарником, приблизилась к железнодорожному участку Морино — Волот. Почти тотчас же подрывники заметили на полотне двух патрульных. Собак-ищеек с ними не было. Солдаты громко разговаривали, освещали путь фонариками. Время от времени простреливали придорожные кусты, видимо для своей же собственной храбрости. Уходя влево, они появлялись снова через десять — двенадцать минут, вправо — через двадцать.
— Будем использовать эти минуты, — сказал Никитин.
— Успеем? — спросил Крылов.
Он только второй раз участвовал в такой операции.
— От нас самих зависит. Главное — четкость и никакой суеты!
— А может, убрать гадов бесшумно, чтоб не мешали? — предложил Александр Петров.
Никитин не без оснований возразил:
— Исчезнут охранники — сразу же в карауле начнется переполох: куда, мол, делись. Объявят тревогу. Еще больше нам помешают.
Патруль прошел вправо. Ребята сразу же поползли к насыпи, поднялись на нее. Двое уложили в ямку толовые шашки, один унес вырытую из-под рельса землю. Никитин прикрепил к чеке взрывателя протянутый от кустов шнур, тщательно замаскировал и его, и весь заряд. Потом приказал:
— Все в укрытие! Следы замести еловыми ветками!
Укрытием служила выбранная в восьмидесяти метрах от насыпи воронка. На один ее край подрывники воткнули несколько срезанных веток, чтобы было безопасно наблюдать. «Рыбалка» началась…
Едва засветлело на востоке, послышался нарастающий стук колес. Но он был слабым, не похожим на шум приближающегося поезда. Что бы это означало? Не желая подвергать риску всю группу, Никитин скомандовал:
— Петров, останешься со мной. Крылов, с остальными выдвигайся вон к той высотке с соснами, — и показал в сторону начинавшегося леса. — Оружие держать наготове!
Ребята ящерицами уползли к лесу. Командир остался с помощником. Их недоумение скоро рассеялось — мимо проскочила небольшая мотодрезина. Наверное, для проверки линии. Тут и сказалось преимущество «удочки»: был бы заряд с нажимным взрывателем — лететь бы этой пустой дрезине в воздух. А с «удочкой» ее можно и пропустить — нечего тратить взрывчатку на такой несерьезный транспорт!