— Служим Советскому Союзу! — встав, громко ответили собравшиеся.
Слово взял комиссар Тимохин.
— Я хочу выполнить просьбу наших друзей из далекого Забайкалья. Они прислали защитникам Партизанского края свои подарки. Среди них — карманные часы. В поздравительном письме забайкальцы пишут, что уверены: для уничтожения противника, кроме исправного боевого оружия, требуется знать и точное время. Разрешите вручить эти ценные подарки нашему главному разведчику — начальнику штаба отряда «Боевой» Александру Никитину, командиру роты отряда «Храбрый» Владимиру Афанасьеву, командиру отделения отряда «Дружный» Алексею Захарову и разведчику отряда «Вперед» Василию Бородину.
— Пусть стрелки их часов скорее приближают время разгрома врага! — сказал Матвей Иванович.
«Желаю сил и удачи»
Комбриг Шурыгин получил донесение командиров отрядов «Боевой» и «Дружный»: «Разведкой установлена временная стоянка трехсот пятидесяти немцев в Ломовке. Разрешите атаковать двумя отрядами.
Просим группу заслона выслать вдоль дороги на Станки».
— Твое мнение, Андрей Кириллович? — спросил Фатеева Шурыгин.
— Боеприпасов у них хватает. Пусть повторят Тюриково. А в заслон поставим отряд «Вперед» — он в сборе. «Храбрый» поротно вышел в засады.
— Тогда посылай связного!
В ту ночь жительницу Ломовки Прасковью Филипповну одолевала бессонница. Да и было отчего: донимало беспокойство за мужа, который служил в Красной Армии, сама что-то занемогла. Была и другая причина: в избе, под ее родной кровлей, ночевало четырнадцать гитлеровцев. Долго ворочалась она с боку на бок. Наконец не выдержала и потихоньку вышла на крыльцо. Постояла, прислушиваясь невольно к доносившемуся из избы храпу непрошеных своих постояльцев. «Ишь храпят, ироды! Сделать бы так, чтобы вам вовек не проснуться!» Но что может одинокая больная женщина? Только ненавидеть этих выродков лютой ненавистью…
Вдруг она увидела на улице темные мечущиеся тени. «Может быть, свои?..»
Это действительно были партизаны — командиры отделений Ефим Бударин, Алексей Захаров, бойцы Михаил Пугачев, Алексей Буянов, Дмитрий Федоров, Юрий Бисениек, Ермолай Николаев…
Сняв бесшумно часовых, они проникли в Ломовку.
Женщина бросилась к ребятам:
— В моем доме фашисты. Жгите его, не жалейте. Бросайте туда гранаты!
Потом она показала, где у гитлеровцев штаб, склад, пулеметные точки и в каких домах ночуют солдаты и офицеры.
По условному сигналу начальника штаба отряда «Боевой» Никитина гранатометчики во главе с Николаем Петровым атаковали одновременно все указанные Прасковьей Филипповной объекты. Пулеметчики Александр Савенков и Валерий Иванов, примостившись за высокой поленницей, расстреливали уцелевших после взрывов гитлеровцев, выбегавших на улицу.
После разгрома фашистского гарнизона в Ломовке стал широко известен гражданский подвиг простой русской крестьянки. Этому помог Иван Антонович Шматов. В дедовичскую газету «Коммуна» он написал небольшую, но очень теплую заметку «Героиня», в которой рассказал, как с помощью Прасковьи Филипповны партизаны уничтожили около пятидесяти гитлеровцев.
В один из погожих дней на лесной лагерной стоянке у хутора Пожариха комиссар Тимохин и редактор газеты «Дновец» Шматов с интересом читали новые советские листовки, сброшенные ночью возвращавшимися с боевого задания краснозвездными бомбардировщиками. Разведчики нашли их утром в районе Великой Нивы и только что привезли в штаб. Одна из листовок принадлежала перу талантливого советского писателя-публициста Ильи Оренбурга и была адресована партизанам «пятерки», об удаче которых в Тюрикове писатель узнал из газет.
— Оставить это без внимания нельзя. Верно, Иван Антонович? Ты газетчик и должен лучше знать, как ответить в таком случае, чтобы и поблагодарить, и приятное доставить писателю.
— Завтра, Матвей Иванович, ждем самолет за ранеными. Может, отправим с ним и письмо?
— А у тебя что, и адрес писателя есть? — улыбнулся Тимохин. — Может, в гостях бывал?
— Не довелось, к сожалению. Но думаю, что это не беда. Не на деревню же дедушке пошлем письмо, а известному писателю. Можно для верности направить в Политуправление фронта: оттуда дойдет по назначению.
— Вот это идея! Что ж, берись, редактор, за карандаш!
И они принялись за дело:
«Уважаемый Илья Григорьевич!
С неба упала листовка. Мы нашли лишь два экземпляра, ветер разнес их для деревень, для советских граждан глубокого фашистского тыла. Замечательная листовка, она нам понравилась. Понравилась народу. Эта листовка сейчас нужна для советских граждан захваченных врагами районов, русские люди уже сотнями страдают от страшной заразы чумных крыс… Наша подпольная газета, наша подпольная лесная типография очень встревожили гестапо и полицию города Дно. Гестапо уже не раз объявляло в своей фашистской газетенке, издаваемой в Дно, что, мол, газета номер два «Дновец» полностью конфискована и типография «Дновец» разгромлена… Однако мы никогда не конфисковывались, не арестовывались, а живем и здравствуем. Больше того, газета забрасывается нашими агентами даже в кабинеты полиции и гестапо. Номер два газеты был подложен на стол под стекло в кабинете начальника местной дновской полиции… Он чуть не разбил стекло и стол, придя на «работу» и увидя на столе под стеклом нашу газету… Ваши листовки… любит народ и с интересом читает, осмеивает фашистов и, больше того, выполняет то, что в них написано…»